Золотой вепрь
Шрифт:
– Нет. Благодарю. По утрам я не употребляю вина.
– Как знаете! – Вильяф залпом осушил кубок. Налил еще. Уже не торопясь пригубил.
Фальм терпеливо ждал. К чему проявлять любопытство? Ландграф – человек вспыльчивый, порывистый, подверженный резким сменам настроения. Да у него просто язык зудит поделиться мыслями с собеседником. Если подыграть ему показным равнодушием, то откровенность гарантирована, как сохранность денег в лучшем банке Дорландии.
– Не употребляете? А я даже злоупотребляю. По мнению некоторых. Но мне плевать.
– Вино мьельское?
– Нет. Местное. Но
«Куда же катится мир, если крепость становится главным достоинством вина?» – подумал барон.
– Да! Вы же хотели услышать о чуде, не так ли, господин барон?
Фальм пожал плечами.
– Ну, не скромничайте. Ведь хотели?
Неопределенный кивок.
– Хорошо, я удовлетворю ваше любопытство. Мой секрет, мое чудо, мое волшебство – это благородный дух патриотизма моих подданных. Не ждали?
Барон расхохотался. Развел руками, покачал головой – мол, шутка удалась, трудно оспорить.
– Не верите? – прищурился Вильяф.
– Нет, почему же…
– Нет, вы мне не верите!
– Понимаете, любезный господин граф, – посерьезнел Фальм, – я привык доверять лишь своим глазам. Ваших людей я в бою не видел. В Медрене не видел, ибо защитники замка сражались из рук вон… дать себя победить десятку наемников и каким-то грязным, вонючим крестьянам!
Ландграф залпом отхлебнул вина. Пнул ногой обломки стола.
– Я понимаю вас, господин барон. В это и правда трудно поверить. У защитников замка не было того боевого духа, что присутствует в Медрене. Скоро вы убедитесь в этом сами.
– Хотелось бы, – скептически произнес Фальм.
– Уж поверьте, мне хочется не меньше. А уж теряю я в случае проигрыша гораздо больше. В это вы верите?
– Конечно!
– Ну, хвала Триединому! – Вильяф вознес очи к потолку.
Барон прошелся по комнате. Снял со стены узкий меч, острие которого предназначалось для пробивания сочленения доспехов, задумчиво постучал ногтем по лезвию.
– Почему бы вам не покинуть Медрен? – неожиданно обернувшись, бросил он, глядя ландграфу прямо в глаза.
– Мне? Медрен? Это невозможно!
– Почему? Вы боитесь остаться без поддержки? Но я обещаю вам поддержку, защиту и в конечном итоге престол Тельбии. Еще раз повторяю: те силы, что я, можно сказать, представляю, не привыкли бросать слова на ветер.
– Нет. Невозможно, – упрямо повторил ландграф. Допил вино. Снова налил. – Не спрашивайте меня почему, господин барон, но у меня такое чувство, что без Медрена я погибну. Сам город меня защищает. А стоит выехать… Как тогда в замке… Едва удалось удрать. Позор! – Вильяф грохнул пустой кувшин об пол.
– Город? За вас? Это в том смысле, что дома и стены помогают? – непонимающе проговорил Фальм.
– Да в каком хотите смысле, в таком и будет. Надо бы еще вина… Так вы точно отказываетесь, господин барон?
– Отказываюсь! – твердо отвечал барон. – И вам не…
В этот миг двери распахнулись. Фальм ожидал увидеть вытянутое лицо Пальо и подобострастные глаза-пуговки, но в залу вплыла дородная дама в болотно-зеленом платье, отделанном полосками бобрового меха и серебряной тесьмой. Ее волосы скрывал куаф, [29] выдержанный в
29
Куаф – полотняный чепец, поверх которого женщины надевали головные уборы.
– Вы вновь злоупотребляете вином, ваша светлость?
Фальм, хоть сам не одобрял пристрастия ландграфа к вину, поморщился. Уж очень противным голосом обладала дама. А сварливости в нем с избытком хватило бы для полудюжины рыночных торговок.
Но граф Вильяф нисколько не смутился. Видно, привык к подобным спорам, выходя обычно из них победителем.
– Вас забыл спросить, сударыня! – Он с вызовом выпятил подбородок. – Похоже, вы совсем забыли о приличиях. Не поздоровались с гостем!
Дама сразу сникла. Куда только девался напор и решительность первой фразы? Она слегка присела, кланяясь барону. Фальм ответил острожным поклоном – не зная, на каком положении находится женщина при Медренском дворе, он не хотел переусердствовать с почтением, но боялся обидеть излишним высокомерием. Если это – жена графа, то почему их не представили друг другу раньше, сразу по приезде в Медрен? Довольно любопытно и дает пищу для размышлений.
– То-то же… – протянул ландграф. – Так бы сразу. Позвольте представить, господин барон. Это – моя супруга, мать моего сына. Графиня Тельма.
– Очень приятно, сударыня. – Фальм повторно поклонился. Теперь поклон был тщательно выверенной глубины. В самый раз для графини. – Я польщен оказанной мне честью.
– А это – мой гость, господин барон Фальм. Он из Итунии, – продолжал ландграф. – А это, господин барон, мой наследник. Халльберн.
Мальчик отрепетированным движением выставил ногу вперед, склонил голову. Бросил короткий взгляд на отца – все ли правильно? Вильяф кивнул.
– Прошу простить меня, господин барон. – Медренский приложил ладонь к груди. – Когда я в городе, то обычно посвящаю этот утренний час беседам с наследником. Вы не возражаете, если я вас оставлю?
Фальм не возражал. Да ландграф, похоже, и не нуждался в его согласии. Разве может гость диктовать свою волю хозяину? Подобное поведение против всяких правил.
Барон проводил взглядом удалявшуюся из залы графскую семью.
«Чем больше я узнаю его светлость, тем меньше его понимаю… – подумал он, проводя ногтем вдоль гравировки на лезвии двуручного меча, подвешенного на скобах немного ниже щита, украшенного гербом Медрена. – Город в осаде. На носу – штурм. А он занят воспитанием наследника. Хотя… Может, он прав?»