Золотой вулкан
Шрифт:
— Полно, Сумми, я говорю с тобой совершенно серьезно. Я не сразу решился ехать. Но после получения этой телеграммы я решил дать этому обществу ответ на его предложение лично.
— Что?.. Ты хочешь ехать в Клондайк?
— Да.
— Не имея никаких дальнейших сведений?
— Сведения я получу на месте.
— И ты опять оставишь меня одного?
— Нет, потому что ты поедешь со мной.
— Я?
— Ты.
— Никогда!
— Нет, поедешь, потому что дело касается нас обоих.
— Я дам тебе доверенность.
— Я от нее отказываюсь,
— Путешествие за две тысячи лье!..
— Совсем нет! Всего за две тысячи пятьсот.
— Какой ужас!.. И оно продолжится…
— …сколько будет нужно. Может случиться, и это вполне возможно, что нам будет выгоднее не продавать, а самим эксплуатировать наш прииск.
— Как!.. Эксплуатировать! — воскликнул совершенно растерянный Сумми Ским. — Тогда это целый год…
— Два, если будет нужно.
— Два года! Два года! — повторил Сумми Ским.
— Что ж такого, — воскликнул Бен Раддль, — если каждый месяц, каждый день, каждый час будет увеличивать наше состояние!
— Нет! Нет!.. — восклицал Сумми Ским, забираясь вглубь своего кресла, как человек, решившийся никогда его не покидать.
Но ему приходилось иметь дело с сильным противником. Бен Раддль, очевидно, не намерен был щадить его до тех пор, пока не победит.
— Что касается меня, Сумми, — заявил он, — я решил ехать в Доусон; и я не могу поверить, чтобы ты отказался мне сопутствовать. К тому же ты засиделся!.. Надо наконец посмотреть тебе свет…
— Ну, — заметил Сумми Ским, — если бы я хотел, то мог бы посетить другие места в Америке или в Европе. Конечно, я не начну с того, чтобы ехать в этот противный Клондайк…
— …который покажется тебе премилым, Сумми, когда ты сам убедишься, что он засеян золотым песком и вымощен золотыми плитами.
— Бен, мой дорогой Бен! — умоляюще сказал Сумми Ским. — Ты меня пугаешь. Да, ты меня пугаешь!.. Ты хочешь браться за дело, в котором тебя ожидают лишь разочарования…
— Увидим!
— …начиная с этого проклятого прииска, стоимость которого, вероятно, не превышает стоимости грядки капусты…
— Но почему же в таком случае эта компания стала бы предлагать за него тысячи долларов?
— И когда я думаю, Бен, что за этим прииском надо ехать в страну, где температура падает на пятьдесят градусов ниже нуля…
— Будем топить печи.
На все Бен Раддль находил возражения. Отчаяние Сумми не производило на него никакого впечатления.
— А «Зеленая Поляна», Бен? — вздыхал кузен.
— Что ж такого, в Клондайке достаточно дичи и рыбы. Ты будешь охотиться и заниматься рыбной ловлей в новой стране, где найдешь много любопытного.
— Но наши фермеры?.. — стонал Сумми.
— Смогут ли они жалеть о нашем отсутствии, когда после нашего возвращения мы окажемся достаточно богатыми, чтобы понастроить им новые фермы и скупить весь округ?
В конце концов Сумми Ским должен был признать себя побежденным. Нет, он не мог отпустить своего кузена в Клондайк одного. Он должен ехать с ним,
В тот же день капитану Хэли, директору «Общества транспортирования и торговли», летела по канадской телеграфной линии депеша, извещавшая его о скором отъезде из Монреаля в Клондайк Бена Раддля и Сумми Скима, собственников приискового участка N 129.
Глава третья. В ДОРОГЕ
Направляющиеся в Клондайк туристы, коммерсанты, эмигранты и золотоискатели могут ехать из Монреаля на Ванкувер, не меняя поезда и не покидая территории Канады, или Британской Колумбии, — по Тихоокеанской канадской железной дороге. Высадившись в Ванкувере, они должны затем уже выбирать любой путь сообщения: пароход, лодку, лошадей, могут ехать верхом или в экипаже; чаще всего большую часть дороги приходится идти пешком.
Раз вопрос об объезде был решен, Сумми Скиму оставалось доверить все, касающееся деталей путешествия, кузену Бену Раддлю, который должен был позаботиться о выборе маршрута и о приобретении всего необходимого для дороги. Путешествие это было делом честолюбивого и умного инженера, на нем лежала и вся ответственность за него.
Прежде всего, Бен Раддль совершенно справедливо заметил, что с отъездом не надо медлить. Было важно, чтобы наследники Жозиаса Лакоста попали в Клондайк к началу лета, которое лишь на несколько месяцев согревает эту далекую страну, расположенную на границе Северного полярного круга. Действительно, когда он справился с уставом канадских золотых промыслов, относящимся и к округу Юкон, то в параграфе девятом этого устава он прочел:
«Всякий прииск переходит в общественную собственность, если он остается без разработки в течение двух недель во время летнего сезона (определяемого комиссаром), за исключением случаев, где на это дается специальное разрешение».
Начало же летнего сезона, если он ранний, считается обыкновенно с середины мая. Таким образом, если бы с этого времени прииск Жозиаса Лакоста оставался неразработанным дольше двух недель, он переходил в собственность Канады. И, вероятно, американский синдикат не преминул бы указать администрации на всякий повод к нарушению правил владения на участке, который он хотел приобрести.
— Ты понимаешь, Сумми, — объявил Бен Раддль, — что мы не должны дать себя обойти?
— Я понимаю все, что тебе угодно, — ответил Сумми Ским.
— Тем более что я совершенно прав, — прибавил инженер.
— Я в этом не сомневаюсь, Бен. К тому же я ничего не имею против скорейшего отъезда из Монреаля, если благодаря этому мы можем скорее вернуться.
— Мы останемся в Клондайке лишь столько, сколько будет нужно, Сумми.
— Хорошо, Бен. Когда мы едем?
— Второго апреля, — ответил Бен Раддль. — Дней через десять.
Сумми Ским, скрестивший было руки и опустивший голову, хотел воскликнуть: «Что!.. Так скоро?..» — но замолчал, так как никакие стоны его не помогли бы.