Золотой ястреб
Шрифт:
Кроме того, была, как ни удивительно, другая сторона. Она уже давно обнаружила в доне Луисе дель Торо много такого, чем можно было восхищаться. Он был действительно великим человеком. Но с другой стороны, только собственные взгляды на расы, религии и социальное положение казались ему единственно правильными и естественными. Этим объяснялась его доброта и заботливое отношение к Бианке, к своим друзьям и даже I; породистому жеребцу, но распространять такое отношение на еретиков, евреев и рабов по его мнению было бы настоящим безумием. Он мог, после некоторых размышлений, лучше обращаться со своими мускулами, потому сто это были очень полезные животные, но сентиментальные
Бианка разбиралась в его чувствах даже лучше, чем он сам, и хорошо знала, что было бы бесполезно пытаться изменить его взгляды. Но она так же знала, что по отношению к ней он был сама доброта, предупредительность и нежность. Даже если он и оскорблял ее жестокими словами, то это только из-за неумеренной подозрительности. Бианка была совершенно уверена, что дон Луис любил своего сына и мог, как бы это не казалось невероятным, признать его. Было совершенно очевидно, что в первый раз он по доброй воле подарил Киту жизнь, да и во второй раз вряд ли на него повлияли только ее мольбы.
Тяжело вздохнув, Бианка опустила голову. Если дон Луис умрет из-за какой-то случайности или падет от руки Кита, сможет ли она без всяких сомнений соединиться со своим любимым? После того, как она была замужем за отцом, которого даже немного любила, могла ли она соединиться с сыном, не испытывая тайного чувства вины. А если случится худшее и Кит убьет Луиса, не будет ли она виновата в том, что из-за нее он стал отцеубийцей?
Ее бедная голова невыносимо разболелась. Ее мысли смешались, а сознание затуманилось. Ей стало казаться, что ангелы ожили в своих нишах и приветственно машут ей руками, призывно улыбаясь при этом. Она устала, смертельно устала. Если Кит приедет, разве она сможет устоять перед его стремительностью? Она устала бороться и ей хочется откликнуться на призывы ангелов и уйти с ними туда, где она сможет навсегда избавиться от проблем. Отдых! Вот что ей нужно, отдых! Даже больше, чем в любви, она нуждается в отдыхе – больше, чем в радости, больше, чем в любовной страсти, она нуждается в покое. Сейчас она вызывает смертельную вражду между двумя мужчинами. Она должна пойти с ангелами, а когда станет Христовой невестой, причина раздора исчезнет навсегда…
Как только к ней пришла эта мысль, ее охватила огромная радость, а лицо засияло неземным светом. Заметив это, Квита испугалась.
– Сеньора! – изумленно позвала она.
Бианка остановила ее движением руки.
– Шшш! – прошептала она. – Они зовут меня, Квита, ангелы зовут меня» Разве ты не слышишь?
– Я ничего не слышу, – задрожала Квита. – Ох, донья Бианка, пойдемте! – взяв свою госпожу за руку, она повела ее к выходу из собора.
В этот же день после обеда дон Луис наконец добился аудиенции у доктора Мендозы. К тому времени, когда он встретился с врачом, дон Луис уже кипел от гнева, потому что ему пришлось ожидать в приемной, пока тот осматривал каких-то негров и индейцев. Несмотря на то, что дон Луис чрезвычайно нуждался в помощи великого еврейского доктора, он не мог сдержаться и высказал свое неудовольствие.
– Все они божьи дети, не так ли, милорд? – мягко ответил Мендоза. – Я испытываю большую симпатию к бедным. Мой отец, как вы, может быть, знаете, был свинопасом.
Дон Луис стиснул зубы, стараясь удержать гневные слова. Все преимущества были на стороне доктора. Дон Луис нуждался в Франсиско Мендозе, в то время как Франсиско Мендоза не нуждался ни в ком.
Мендоза был очень спокоен и наблюдал за графом даже с некоторым состраданием. Он понимал, какую борьбу тот ведет со своей гордостью, но для него самого гордость почти ничего не значила, так что он спокойно ожидал, пока граф заговорит.
– Я прошу вас придти в дом дона Авила, где я гощу, – пробурчал наконец дон Луис, – чтобы определить, почему бесплодна ноя жена.
Мендоза вежливо склонил голову.
– Я к вашим услугам, – ответил он, потом заколебался, а его глаза едва заметно лукаво ухмыльнулись.
– Что еще? – рявкнул дон Луис.
– Если вы позволите, я хотел бы напомнить, что в бесплодии некоторых союзов не всегда виновата женщина. Иногда бывает так, что полученные в юности повреждения впоследствии ведут к серьезным затруднениям.
Дон Луис фыркнул.
– Вы можете не беспокоиться на этот счет, – ответил он. – Моя жена уже была беременной, но ребенок родился мертвым. С тех пор прошло довольно много времени, но больше ничего не было.
– Хорошо, – серьезно ответил Мендоза. – Я осмотрю ее вечером. С вашего позволения я приведу с собой юного коллегу, доктора Жозе Переса, который очень компетентен в этих вопросах.
– Вы можете взять с собой хоть весь Санта-Марта, если это поможет делу, – ответил дон Луис и отправился домой.
Такие скромные женщины, как Бианка, всегда испытывают мучительную застенчивость при необходимости показаться врачу. Но серьезные и мягкие манеры Мендозы почти что успокоили ее. Однако, к доктору Пересу она не испытывала такого доверия. Он выглядел лукавым обманщиком, его взгляд перебегал с предмета на предмет, как бы не в силах ни на чем задержаться. Бианка даже предположила, что он был шарлатаном, но в этом она ошибалась. Жозе Перес был самым лучшим доктором из тех, кто жил в Санта-Марта – из тех, которые самым чудовищным и преступным образом игнорировали некоторые факты, от которых зависели жизнь и здоровье человека. Однако, эти качества были присущи почти всем докторам Новой Испании, даже великому доктору Мендозе. Но в Мендозе этот недостаток несколько компенсировался искренней симпатией и пониманием человеческой натуры.
Мендоза осматривал Бианку под большой простыней, чтобы не смущать ее. Перес был недоволен таким подходом, потому что его не могла оставить равнодушным красота Бианки. Но он не осмелился протестовать, так как заметил, что тактика Мендозы вызвала одобрение дона Луиса.
Осмотр длился очень долго и был чрезвычайно дотошным. Наконец мужчины вышли из комнаты и оставили Бианку совершенно разбитой от того унижения, которому подверглось ее тело при ощупывании и зондировании. Кроме того, она ничего не могла услышать из разговора в соседней комнате. Внезапно ее посетила блестящая идея. Быстрым жестом она указала на дверь, прося Квиту послушать.
Квита улыбнулась и осторожно вышла. Как и большинство слуг, Квита очень любила это занятие, так что теперь повиновалась с большим удовольствием. А тем временем в салоне дон Луис готовился выслушать приговор.
– Как я и предполагал, – медленно начал Мендоза, – дело не в сеньоре. Она молода и способна к деторождению, несмотря на свое изящное телосложение.
– Тогда почему у меня нет сына? – прогремел дон Луис.
– Если откровенно, – ответил Мендоза, – то я не знаю. У меня есть одно объяснение, но я бы не хотел давать его, чтобы не оскорбить вас, милорд.