Золотые дни
Шрифт:
— Ну, тогда заходите и займемся делом.
— Делом? — переспросила Эдилин.
— Да, конечно. Сколько вы намерены платить мне за то, что я буду работать вашей домоправительницей?
Эдилин окинула беглым взглядом все четыре этажа здания и вошла в дом.
Дом был обставлен скупо, бедно и безвкусно.
— Как видите, — сказала Харриет, — мебели я приобрела немного. У меня не было денег, и я понятия не имела, что понравится дочери графа. Надеюсь, зеркала в золоченых рамах и расшитая золотом обивка мебели не в вашем вкусе?
— Нет, — ответила
— Всегда приятно иметь дело с человеком, который знает, чего хочет. Вы сделаете эскизы, и мы закажем то, что вам нравится, у местных краснодеревщиков. А теперь можно перейти к главному: вам надо срочно найти мужа. У меня, как вы понимаете, было совсем немного времени, чтобы подумать над этим вопросом, но я знаю нескольких мужчин, которые вполне сгодятся в женихи. Вы выберете самого достойного, и мы выдадим вас замуж.
— Замуж, — задумчиво повторила Эдилин так, словно впервые услышала это слово.
— Да. Вы ведь хотели выйти замуж за моего брата?
— Я думала, что влюблена в него, — сказала Эдилин, когда они вошли в гостиную.
Там были два стула с высокими спинками в красных чехлах, крохотный чайный столик и ничего больше.
— Да, конечно. В моего братца легко влюбиться. На лицо он пригож. Но когда вы узнаете его поближе, он становится невыносимым. Вы проголодались? Мы могли бы попить чаю в этой комнате.
— Да, чаю я бы выпила с удовольствием, — сказала Эдилин, присаживаясь на стул и обводя взглядом комнату.
На окнах не было штор, и она могла видеть людей, прогуливающихся по улице. Несколько прохожих с любопытством заглядывали в окна.
Когда Харриет вышла из комнаты, Эдилин без сил откинулась на спинку стула.
— Надо срочно купить шторы, — пробормотала она, закрывая глаза.
Шторы, чай, Харриет, ухажеры, лицо Джеймса… У Эдилин закружилась голова. Еще немного, и она потеряет сознание.
Когда Харриет вернулась, держа в руках поднос с чаем и маленькими пирожными, Эдилин уже крепко спала на стуле. Харриет поставила поднос на стол, села напротив и, глядя на Эдилин, надкусила пирожное.
Честно говоря, Харриет очень обрадовалась тому обстоятельству, что ее гнусный братец не привез с собой в Америку графскую дочь. И если уж совсем честно, Харриет еще больше обрадовалась тому обстоятельству, что он вообще не объявился. Она уже решила, что сегодня же напишет Джеймсу письмо, в котором сообщит, что встретила корабль, но там не оказалось ни его, Джеймса, ни золота. Как следствие, ей пришлось убраться из дома, за который был заплачен лишь небольшой аванс, и поселиться у некой отвратительной старухи в качестве платной компаньонки. Нет, лучше она напишет, что работает домработницей у вдовы с шестью детьми. Чем сильнее она сгустит краски, тем лучше. Лишь бы только Джеймс передумал ехать в Америку. Нельзя позволить ему испортить то, что так хорошо начинается.
Эдилин шевельнулась во сне, и Харриет улыбнулась. Эдилин такая симпатичная, с большими,
Харриет немного постояла над ней, затем протянула руку к ее лицу и заправила ей за ухо светлый локон.
— Мы прекрасно заживем, — прошептала Харриет. — Мы славно устроим жизнь.
Улыбаясь, она вернулась на кухню, чтобы приготовить ужин. Возможно, теперь, когда у них завелись кое-какие деньги, они смогут нанять кухарку.
Глава 14
Эдилин спала в своей новой кровати, изготовленной по ее эскизу местным краснодеревщиком, на постельном белье, доставленном прямо с корабля, прибывшего из Франции. На столе стояли блюда и масляная лампа, приобретенная на распродаже, громадный комод попал сюда с аукциона, устроенного неким землевладельцем, решившим вернуться в Англию. А балдахин для кровати расшивала местная мастерица, которую очень хвалили. Правда, для того чтобы до нее добраться, Эдилин пришлось три часа трястись в карете, потому что до той фермы и нормальной дороги не было.
Окно в спальне было приоткрыто. Сквозь сон Эдилин расслышала какой-то шорох за окном, но это так и не разбудило ее до конца. Не проснулась она и тогда, когда на тумбочке возле кровати зажглась лампа. Но когда чья-то широкая ладонь зажала ей рот, Эдилин все же проснулась и попыталась закричать.
— Не бойся, детка, это я.
Губы чувствовали тепло его ладони. Не отнимая ладони от ее губ, он прилег к ней на кровать. От его тела шло тепло. Эдилин крепко-крепко обняла его и прижалась щекой к груди, орошая ее слезами. Она слышала, как громко стучало его сердце.
— Я думала, ты уехал в Виргинию. Я думала, что я никогда, никогда больше не увижу тебя. С тех пор как я видела тебя в последний раз, прошли месяцы, и я…
— Тсс, детка, — сказал он, поглаживая ее по голове. — Прошло всего шесть недель. Тебе так плохо живется, что недели кажутся месяцами?
— Да, — ответила она. — То есть нет, все не так уж плохо, но я привыкла каждый день видеть тебя.
Она изо всех сил сжимала его в объятиях, но он так и не обнял ее. Одной рукой он опирался на локоть, другой гладил ее по голове.
Она повернула голову, чтобы взглянуть на него. Он не брился уже несколько дней, и в его глазах была тревога.
— Что случилось?
— Ничего, — сказал он и подвинулся, чтобы пересесть. — Я пришел посмотреть, как у тебя дела. Как эта женщина с тобой обращается?
— Харриет?
— Да, кажется, так ее зовут. Старая дева.
— Не называй ее так! Она хорошая. Она очень добра ко мне.
— Так, значит, она тебе нравится?
— Очень.
Когда Эдилин протянула к нему руки, он как-то странно посмотрел на них и жадно схватил. Он был сам не свой, и для того, чтобы это разглядеть, много света не требовалось.