Золотые костры
Шрифт:
— Мой буран не даст вам покинуть город. Если к рассвету не найдете темную душу — я приду за вами и прежде, чем вернусь охранять чистилище, хорошенько наемся.
Убедившись, что смысл слов дошел до нас, демон в обличье обнаженной женщины отодвинулся.
— И еще одно. Какой-то подхалим Цэкутула [29] не нашел ничего лучше, чем вызвать его сегодня сюда. Я постоянно выбрасываю его в ад, но он упрям и возвращается. Не оказывайтесь на пути моего дружочка.
29
От лат. caecus —
Демон дал нам понять, что разговор окончен. Львенок поколебался и поднял с пола два мешка соли. Я сделал то же самое.
Адское отродье не возражало.
Погода изменилась. Ветра больше не было, но снег, такой же крупный, падал не переставая, и сквозь редкие прорехи туч появлялся и исчезал старый месяц.
— Погода налаживается. — Львенок закинул один из мешков себе на плечо.
— Сомневаюсь. Скорее всего, это лишь передышка.
— Как мы найдем темную душу?
— Никак. Душа, спрятанная в теле, не видна для нас, так же как и для всех остальных.
Он задумчиво посмотрел на меня:
— Ты о том, что было в Шоссии?
— Да. Пока такая сама не проявит себя — все бесполезно. Сколько времени осталось до рассвета?
— Часов пять, старина. Скоро нас ждет веселое Рождество.
— Если мы до него доживем, — полный мрачных мыслей ответил я, спеша по безлюдной улице обратно к постоялому двору. — Сделки и договоры с демонами лишь в сказках не приводят к плачевным последствиям.
— Вижу, у тебя есть идеи.
— Собственно говоря — две. Первая самая простая — попробовать покинуть город и, скорее всего, сдохнуть от непогоды, а не от рук той твари. Вторая — надеяться на чудо.
Вновь начало мести, мы свернули не там и вместо кладбищенской ограды оказались на улочке, выходящей на небольшую круглую площадь, в центре которой находился занесенный снегом колодец.
Из переулка напротив выскочил высокий седовласый человек.
— Бегите! — крикнул он нам, и в этот момент из мрака проулка выстрелило несколько языков.
Они ударили незнакомца в спину, опрокинули на землю, и только сейчас я рассмотрел, что это темные души в виде серых силуэтов людей в ошейниках, а «языки» — какие-то призрачные поводки.
Львенок, бросив соль, скрестил ладони и по пологой дуге отправил бирюзовый шипастый знак. Я отстал от него ненамного, создав замедляющую фигуру. От гулкого взрыва по площади загуляло эхо и из нескольких разбитых окон брызнули стекла.
Мы, обнажив кинжалы, бросились к оглушенным душам. Их было четверо, и справиться с ними оказалось несложно. Каждый раз, когда кинжал уничтожал одну из них, рукоятка обжигала холодом даже через шерстяные перчатки. Свободные поводки, извиваясь точно змеи с отрубленными головами, втягивались во мрак улицы.
— Прикрой. — Львенок склонился над мужчиной.
Я успел сплести защитную фигуру, когда на нас прыгнула следующая партия тварей. Две ударились о купол и отлетели назад, третья проскользнула через брешь, попыталась обхватить меня руками. Я пнул ее, отбрасывая
— Что там? — спросил я.
— Мертв.
— Черт!
От дикого рева заложило уши, мрак в конце улицы заклубился, из него проступили контуры приближающегося чудовища, и мы бросились бежать туда, откуда совсем недавно пришли.
За спиной раздался грохот, похоже, образина, выбираясь на площадь, разворотила стену ближайшего дома. Что-то, пролетев над нами, упало впереди. Оставалось радоваться, что демон промахнулся. Как оказалось, он кинул в нас телом несчастного.
— Прямо! — крикнул я.
Мы припустили еще сильнее, слыша рассерженный рев за спиной.
Невысокая ограда, сложенная из серого шершавого камня, выплыла из снежной дымки. Не сговариваясь, мы перемахнули через нее, очутились на погруженном в ночные тени городском погосте, побежали мимо угрюмых могил, огибая забитую мертвецами церковь справа. Оказавшись на знакомой улице, свернули на перекрестке и только здесь привалились к стене. Львенок бросил уцелевший мешок соли под ноги, перевел дух. В отличие от меня он позаботился о том, чтобы взять хоть что-то из нашей добычи.
— Видел это? — наконец спросил он, вытирая рукавом нос.
— Ты о слепой малиновой жабе с козлиными рогами и копытами? Она высотой с двухэтажный дом. Ее сложно не заметить.
— Кажется это тот самый Цэкутул, которого вызвали. А видел души вокруг него? — Львенок оставался удивительно спокойным.
— Да. Он держит их на поводках и использует как поводырей и для убийства людей. Чего в аду предостаточно, так это темных душ.
— Никогда о таком не слышал.
— На наше счастье, он довольно медлителен и, похоже, отстал. — Я посмотрел на мрачную зимнюю улицу. — Не представляю, где искать беглую душу. Она может быть в любом. Где угодно. У нас не хватит времени проверять каждый дом. Предлагаю попытаться покинуть город. Пока вновь не начался буран.
Он взялся за мешок, закинул его себе на плечо:
— Пожалуй, теперь это единственный выход. В конце концов, нам не в первый раз переживать непогоду под открытым небом.
Из нижних окон постоялого двора лился тусклый свет.
— Мне надо забрать кое-что перед отъездом, старина.
— Давай. Я проверю лошадей. Возьми теплые одеяла. Укроем их, если станет совсем тяжко.
Я свернул к подсобным помещениям, прошел мимо кухни, в которой, судя по трубе, уже не горел очаг. В углу небольшого двора, между двух сугробов, корявым горбом застыла порядком занесенная карета дилижанса. Возле дверей конюшни висел фонарь, да и внутри горел свет — я видел желтую полоску под приоткрытой створкой ворот.
Внутри я обнаружил человека, которого уже встречал в таверне: тип с двумя клинками за поясом. Он был хорошо, очень тепло одет и, когда услышал, что скрипнули петли, развернулся ко мне, подняв небольшой арбалет и направив его мне в грудь.
Не требовалось много времени, чтобы оценить происходящее.
— Из-за лошади убьешь стража? — спросил я с иронией.
Его взгляд метнулся к моему кинжалу.
— Она мне нужна.
— Как и мне. А она все-таки моя. Где, кстати говоря, вторая?