Золотые нити
Шрифт:
– Вы кого-то интересуете. Это достаточно серьезный интерес, судя по всему. Я верю, что вы сами не знаете, в чем дело. Но нам нужно узнать это, и как можно скорее.
– Смотрите на дорогу.
– Вы боитесь? – Он усмехнулся. – Я хороший водитель. Вам не о чем волноваться. В данном случае у нас проблемы не с этим.
– Смотрите! – Тина повернула голову влево, оглядываясь назад. – Сколько машин.
– Похоже, наши военные решили сделать вылазку на природу. Однако много у них техники.
По левой стороне трассы, слегка впереди них, непонятно откуда внезапно появилось множество военных грузовых автомобилей, с длинными кузовами,
Сзади, куда смотрела Тина, уже выстроилось большое количество легковушек. И это при том, что трасса пока не слишком загружена – раннее утро. Интенсивное встречное движение сделало обгон проблематичным.
Сиур обдумывал ситуацию. Если навстречу вылетит по мокрой скользкой полосе автомобиль, он не то что не успеет вклиниться между военными грузовиками, а это просто будет невозможно: они двигались в хвост друг другу с минимальным промежутком. Далеко впереди не видно было даже, где голова колонны.
Он попытался слегка выехать из вереницы машин влево, и еле успел увернуться от встречной «Мазды». Встроившись обратно на свое место, он чертыхнулся про себя.
– Не надо, я боюсь. Мы не успеем. Посмотрите, какая длинная колонна, я даже не вижу, где начало. Дорога скользкая.
– Нам нужно торопиться. – Сиур снова оглянулся назад. Темно-зеленая «Волга» попыталась повторить его маневр, и так же безуспешно.
Он обречено вздохнул, – машины еле ползли, – и включил магнитофон. Раздались тихие звуки сарабанды, [24] – лютня и гобой, перекликаясь, вели старинную отрывистую мелодию. Через приоткрытые стекла врывался прохладный влажный ветерок, наполняя салон запахами мокрой листвы и асфальта.
24
Сарабанда – старинный испанский танец живого, страстного характера. В оперно-балетных представлениях 17– нач. 18 вв. во Франции и Испании сарабанда превратилась в торжественный и чопорный танец.
Тина испытывала странное наслаждение, – нетерпение и тревожное ожидание сливались с утренней, умытой дождем природой, которая источала великолепие красок – лиловых, белых, ярко и темно-зеленых, дышала ароматами цветущих трав и кустарников, сияла чистым бледноватым небом.
Рядом с ней находился мужчина, который волновал ее. Она испытывала удовольствие от того, как он держал руль, оглядывался назад, смотрел на нее, улыбался, хмурился, посмеивался, поглядывал на часы.
Природное благородное изящество каждого его жеста, каждого поворота головы, мимики лица, та естественная простота, с которой у него все это получалось, и над которой он не задумывался, – говорили ей больше, чем тысячи слов. Давным-давно она сделала его таким в своих мечтах, которые сама же считала несбыточными.
И теперь ей не хотелось думать, анализировать, разбираться в себе – она просто плыла на волнах своей чувственности, в которую никогда не верила, решив, что природа если чем и обделила ее, то именно этим. Она погружалась в эти волны с какой-то безысходностью, неразрывной для нее с любовью, которой она то ли не знала, то ли знала слишком хорошо.
Это было ее неразрешимой мукой – непрерывность и неразделенность любви с миром, его слезами и его великолепием, его красками, чувствами, снами
Какою бы ни являлась жизнь, что бы ни приносила с собой, то одаривая, то отбирая, исторгая грозы или даря божественное тепло, расцветая или увядая, – всегда где-то над привычным планом бытия, который дышит, борется, верит, предается мечтам, отчаивается или не сдается, торжествует или оплакивает, – всегда над этим извечным океаном страстей человеческих сияет Звезда Любви…
На черном бархате космических далей или на голубом клочке родного неба, с редко бегущими облачками, ночью ли, днем, утром или в сумерках, – всегда она там, неугасимая, одна на всех, перед которой все равны, красавцы и уроды, хорошие и плохие, богатые и бедные…
Бывает, небо закрыто беспросветными темными тучами, когда кажется, что ни один светлый лучик уже никогда не пробьется, – но все равно, выше туч, выше всего на свете, там есть Она – Звезда Любви, сияющая над мирами. И рано или поздно, в конце всех путей и странствий, каждый принесет на ее алтарь свое сердце… Обретая этим все, о чем грезил и к чему тщетно стремился, чего желал и чему не мог найти названия, ради чего претерпевал муки и испивал до дна чашу страданий, узнавал сладкий вкус победы и горечь поражений, владея изобильной роскошью всего созданного и чувствуя себя нищим… «Тайна сия велика есть»…
– Что, есть еще какая-то тайна?
Тина вздрогнула. Неужели она так увлеклась, что думала вслух? Господи, этого только не хватало! Она посмотрела прямо перед собой – нескончаемая вереница машин впереди.
Небо начало снова затягиваться тучками. Очень быстро стало пасмурно и зарядил мелкий, как пыль, дождик.
– По-моему, тайн уже и так больше чем достаточно. – Она вздохнула. – А впрочем, тайн, так же как и денег, никогда не бывает много.
– Высказывание в жанре иронической философии. Приятно, что у вас улучшилось настроение. О, похоже, у кого-то терпение уже лопнуло.
Сиур полуобернулся влево. Сзади, вынырнув из нескончаемого ряда машин, понеслась по встречной полосе темно-зеленая «Волга», увеличивая скорость и визжа резиной по мокрому асфальту. В салоне сидели духовные лица – видны были высокие черные головные уборы, такие же покрывала опускались на плечи.
– Кандидаты на тот свет. – Сиур посмотрел на Тину. – Философия не объясняет, куда люди торопятся до такой степени, что забывают о здравом смысле?
– Конечно, объясняет. Философия все объясняет, только смотря какая. Есть философия рассудочная, холодная и безжизненная. Есть философия огненная. Вы какую предпочитаете?
– Тут, я думаю, каким родился, таким и пригодился. – Он засмеялся. – До сих пор считал себя рассудочным и холодным. Похоже, это моя самая крупная роковая ошибка. А вы, значит, огненную философию исповедуете? Вот уж не подумал бы. Вы опасная женщина. – Он посмотрел прямо ей в глаза. – Тайны для вас обычное дело. К тому же еще и убийства так и сыпятся одно за другим. А так по виду не скажешь – обычная сотрудница городской библиотеки, без вредных привычек.
– Не надо так шутить. – Тина рассердилась.