Золотые пески Шейсары. Трилогия
Шрифт:
Рейнар глубоко вздохнул:
– Через два часа после того как занятие закончилось, я решил наведаться в твои комнаты, чтобы разобраться с тем, с чем у меня не хватило выдержки разобраться сразу…
– С чем же? – Арлин еще сильнее нахмурилась, а затем складка между ее бровей внезапно разгладилась. Она вдруг поняла все сама: – Ты видел брачную печать фей! – воскликнула, когда внезапное озарение расставило все по местам. – Ты… ты не понял, что это твоя собственная печать!!!
– Моя? – Рейнар казался ошеломленным до предела. Гораздо сильнее, чем была сейчас ошеломлена сама Арлин.
Он
– Черно-золотая, – не веря своим глазам, выдохнул он, а потом вдруг тихо рассмеялся, прижав к себе девушку. – Я такой дурак, Арлин… Такой дурак, что не понял сразу.
– Да, есть немного, – фыркнула она, не в силах сразу забыть то утро, когда он так сильно расстроил ее своей холодностью.
– Но как это вышло, почему я… – пробубнил он, а затем вдруг его черные зрачки увеличились, почти целиком заполонив радужку. Он вдруг посмотрел на Арлин совсем иначе. Так, как никогда не глядел прежде, но так, как глядел много лет назад, когда они оба были совсем другими.
Его взгляд вспыхнул золотом.
Арлин улыбнулась, впервые по-настоящему узнавая в уверенном в себе, серьезном и властном ректоре Королевской Вечерней академии того беззаботного и веселого парня, который когда-то спас ей жизнь.
Мелькнули в памяти тогда еще совсем короткие волосы дракайна, его игривая улыбка и заразительный смех.
– Вишневый пирожок! – почти выкрикнул Рейнар, схватил фею и поднял в воздух, смеясь и кружа ее вокруг себя, кажется, под самым потолком.
– Пожалуйста, сьер Рес, никогда больше не зовите меня так, – сказала наигранно серьезно Арлин, выставив перед собой указательный палец, но не переставая улыбаться.
– Теперь уже и не знаю, – весело ответил он, покачав головой. – Я еще не решил, какое прозвище подходит тебе лучше: “пирожок” или “жемчужинка”.
– Зато я знаю, – в шутку шлепнула она его по груди ладошкой, а он прижал ее к себе и поцеловал с такой страстью, словно впервые видел ее за долгие годы разлуки.
Впрочем, частично так оно и было.
– Я уже и не ожидал, что когда-нибудь найду тебя… – прошептал он, на миг отрываясь от ее губ.
Арлин хотела ответить что-то ехидное, но не успела. Потому что в стороне от них вдруг вновь раздался ненавистный голос, услышать который фея хотела бы меньше всего на свете:
– Какая трогательная сцена, – хрипло проговорил Кейлер, окзавшийся вдруг совсем не там, где они его оставляли. Сумасшедший профессор стоял со стороны клетки с горгоном и теребил задвижку. С его затылка на шею капала кровь, одно плечо было залито багрянцем, но держался он пугающе бодро. – Я, конечно, планировал иной исход этой игры, но и то, что произойдет сейчас, меня вполне устраивает. Джек прикончит феечку, а доблестный ректор Вечерней академии наверняка погибнет, пытаясь спасти слабое звено в битве с монстром Разрыва.
– Стой! – рявкнул в то же время Рейнар и резко рванул к нему, пересекая разделяющее их расстояние буквально за несколько долей секунды.
Однако он все равно не успел. Кейлер открыл решетку, и в следующий миг горгон навалился
– Нет! – ахнула Арлин, и ее сердце едва не разорвалось.
Рейнар лежал на полу под копытами огромной твари, что больше не обращала на него ни малейшего внимания, развернувшись к фее.
Он не должен был подняться, он просто не мог. Вес горгона был так велик, что монстр просто обязан был раздавить любого, кто оказался бы под его копытами. Арлин видела, что у ректора Вечерней академии просто нет шанса выжить. Но она все равно не верила, что это произошло.
– Тю… как быстро, – протянул Кейлер, стоя рядом и с удовольствием похлопывая по рогатой голове существа.
Горгон глубоко дышал, из ноздрей вырывался пар, а глаза оказались пронизаны красной сеточкой сосудов. Все его внимание было направлено исключительно на Арлин, как будто Кейлера поблизости вообще нет.
А фея в этот момент могла думать лишь о Рейнаре, чье тело, хвала богам, больше не лежало под копытами сошедшей с ума твари.
Арлин было плевать на себя, плевать на что-то удовлетворенно бубнящего профессора анатомии. В груди было так больно, что, казалось, вот-вот грудная клетка разорвется, и оттуда вывалится окровавленное сердце.
Розу на коже нестерпимо жгло, но по сравнению со всем остальным это было даже приятно. Фея больше всего на свете надеялась, что это было признаком жизни Рейнара, а не его смерти.
– Сейчас-сейчас… – прошептала она тихо, пытаясь обойти по кругу горгона, чтобы оказаться возле раненого мужчины. Она не видела его крови, и это успокаивало.
С ним должно быть все нормально. Должно ведь?..
Бледное, как мел, лицо смертельно пугало.
– Не нужно сопротивляться, милая, – покачал головой Кейлер, спокойно отходя от своего монстра и приближаясь к фее. – Все уже закончилось.
Он вдруг охнул и покачнулся, прижав руку к затылку. Затем посмотрел на свои пальцы, измазанные в багряном, и злобно сплюнул.
– Мерзкий Рес, надеюсь тебе было больно, – он развернулся, чтобы посмотреть на тело Рейнара. – Не помешало бы добить такую живучую тварь, как ты… Джек!
Горгон нехотя взглянул на хозяина, но не двинулся с места. Он скреб копытом по полу и фыркал, направляя свое внимание по прежнему только на Арлин. Но, почему-то не двигаясь с места.
– Тихо, милый, тихо, – шевелила губами девушка, раздумывая, не применить ли флер снова.
Кейлер явно оправился от его влияния, и, честно говоря, фее не слишком хотелось возобновлять помешательство профессора. Но горгона-то она могла бы и успокоить… Наверное.
– Все приходится делать самому, – сплюнул в этот момент Кейлер, доставая из-за пояса кинжал.
А дальше все стало происходить слишком быстро.
Арлин не успела ничего предпринять.
Горгон все же рванул вперед. Кейлер был уже совсем близко к телу Рейнара, когда тот внезапно очнулся. Но его пробуждение оказалось чрезвычайно необычным, потому что грудная клетка, поврежденная копытами, внезапно увеличилась в размерах, плечи раздались вширь, а по коже зазмеилась золотая чешуя. Огромные крылья расправились за спиной, заставляя тело мужчины буквально взмыть вверх.