Золотые пески Шейсары. Трилогия
Шрифт:
– Правда, – кивнул Торриен, закрывая дверь и позволяя девушке защелкнуть волшебный замок. – Царский дворец довольно большой, и, конечно же, обойти его за один раз нам не удастся. Но сегодня я покажу тебе самые красивые и интересные места.
С этими словами они двинулись вперед по коридору. Иллиана взяла царевича под руку, испытывая странное ощущение внутренней дрожи.
С одной стороны, ей ужасно не нравилась вся эта ситуация с ее выкупом и переездом. Расставание с матерью и потеря всего, к чему привыкла, – это трагедия, а не праздник. Даже если жить теперь приходилось
Но, с другой стороны, близость Торриена и его благосклонность неуловимым образом меняли полюса. Иллиана не страдала. Ее сердце начинало биться быстрее. А от мысли, что еще вчера она была простой продавщицей специй, а сегодня уже идет под руку с царевичем Шейсары, внутри все переворачивалось, бурлило и кипело. Это было настолько нереально, что до сих пор не верилось.
Они медленно двигались по коридорам дворца, которые сейчас казались такими светлыми и яркими, будто в стенах где-то прятались огромные окна. Но их не было!
Секрет открылся, когда девушка подняла глаза чуть выше вышитых вручную гобеленов и удивительных картин из каменной крошки. Там, у самого потолка, вместо плитки расположились зеркала. Они были направлены друг на друга под углом, так что свет, льющийся из крохотных редких отверстий и попадающий на них, приумножался и освещал все вокруг.
Облицовочный камень стен в каждом коридоре был разным. В том крыле, где жил Торриен, преобладал черный с вкраплением золота. Встречались также на их пути жемчужно-белое замковое крыло, алое с черными прожилками, небольшой проход цвета сапфира с серебром, еще один стальной, с черными разводами…
Много здесь было ответвлений и поворотов. После первого десятка Иллиана сбилась со счета и перестала понимать, куда они идут и как теперь вернуться обратно.
А Торриен тем временем рассказывал девушке, кто живет в каждом из этих дивных проходов. Где-то были покои царевны, где-то – наследного царевича. Прошли они и крыло первого жреца.
При упоминании казиса девушка вздрогнула.
– Саримарх тоже живет во дворце? – удивилась она, вспоминая ночную встречу.
– Конечно, – кивнул мужчина, слегка поправляя ворот светло-желтой рубашки, полы которой не предусматривали пуговиц или иных застежек.
Рубашка выглядела распахнутой, демонстрируя загорелую грудь и бессменные три цепочки разной длины. На самом же деле ткань соединялась в самом низу, уже у линии черных брюк. Рукава тоже оказались необычными. Они были широкими, как колокол, но не достигали даже локтя. Таким образом, взгляду представали мощные бицепсы, окольцованные витыми браслетами, сильные руки и широкие запястья, на каждом из которых блестели золотые обручи, напоминающие наручи воина.
– Казис – правая рука отца, – проговорил Торриен, в очередной раз на их пути поворачивая и теперь спускаясь по широкой лестнице на несколько этажей вниз.
В этот момент, словно в подтверждение слов царевича, они очутились в небольшой зале с высокими витражными окнами прямо напротив троих мираев. Одного из них, совершенно лысого, Иллиана видела впервые, второй, брюнет, вызывал смутное узнавание, а третьим был первый жрец нагов.
Торриен
Иллиана почувствовала это, и ею мгновенно завладело беспокойство. Она усиленно пыталась вспомнить, кто этот второй наг, при взгляде на которого внутри все замирало. Это был высокий мужчина в полном расцвете сил, с огромным черным хвостом и редкими кроваво-красными вкраплениями на нем. Мирай был увешан золотом, как детская игрушка – блестяшками. На руках, груди, поясе, голове – везде были драгоценности. Даже конец длинного хвоста оказался приподнят над землей, и на нем блестели несколько колец, связанных друг с другом цепями.
В этот момент мирай вдруг повернул голову и посмотрел прямо на нее. Остальные двое остались где-то на втором плане, иллиана больше не обращала на них никакого внимания. Остался только этот. Высокий наг с черным хвостом и алыми разводами внутри него.
Длинные темные волосы, резкое, с небольшими морщинками лицо, низкие брови и такое знакомое, немного ироничное выражение лица…
Где-то Иллианна уже видела и его красные глаза металлического оттенка. Глаза, которые, казалось, должны быть совсем другого цвета, чтобы картинка окончательно сложилась.
Бешено бьющееся сердце, что так некстати подскочило к горлу, подсказало Иллиане ответ на вопрос «кто это?» еще раньше, чем Торриен произнес:
– Опусти глаза в пол. Это Аджансар, царь мираев и мой отец…
Дыхание перехватило. Иллиана опустила голову, краем глаз замечая, что Торриен сделал то же самое. Выходит, даже царевичу не позволено смотреть в глаза повелителю всей Шейсары?
Секунды утекали одна за другой слишком медленно. Будто время окончательно замерло.
А затем раздался зычный низкий голос, в котором чувствовалась власть и привычка повелевать.
– Подойди, сын.
Торриен сжал женскую руку и двинулся вперед.
Когда они остановились в паре шагов от царя, Аджансар с легкой небрежностью спросил:
– Кто твоя спутница?
И Иллиана почувствовала на себе взгляд кроваво-алых глаз, от которого кожа начинала зудеть. Также она заметила, что Торриен уже поднял голову и спокойно смотрит на царя.
– Знакомься, отец. Это Иллиана Тангрэ. Моя хасси.
Сердце еще громче застучало в груди девушки. Во рту пересохло. Рисунок на каменных плитках пола рябил в глазах.
– Очень рад, хасси Иллиана, – медленно протянул Аджансар, и девушка скорее почувствовала, чем увидела на его тонких губах улыбку.
В этот момент Торриен сжал ее руку, будто давая понять что-то.
Иллиана тут же подняла голову и улыбнулась царю в ответ.
– Спасибо, – проговорила неуверенно, взглянув прямо в багряные глаза повелителя. – Мне тоже очень приятно.
Вблизи Аджансар выглядел еще более опасным, чем издали. Его будто окружал ореол власти и всеобщего подчинения. При этом царь явно был давно не молод. Его возраст вряд ли сильно отличался от возраста казиса Саримарха, что сейчас стоял за его плечом и едва заметно улыбался.