Золотые пластины Харати

Мулдашев Эрнст Рифгатович

Мы уселись на какой-то неудобный бордюр и начали говорить. Я понимал, что мои вопросы должны быть четкими и лаконичными, потому что разговор не мог продолжаться долго.

— Как Вы ощущаете влияние тантрических сил на Вас при входе в пещеру Харати? — спросил я.

— Астаман Вам многое порассказал? — переспросил «старший человек».

— Многое, но… никаких заклинаний не

вы дал. Это свято! — ответил я. — И поймите, я глубоко верю и почитаю Бога, чтобы попытаться выявить секрет заклинаний и с их помощью постараться проникнуть в священную пещеру ради сенсации. Это дешево и тупо! Человеческое любопытство не достойно того, чтобы сравниться со святынями древности.

Сохраняя древнее, мы заботимся о будущем, поскольку жизнь развивается по спирали.

— Ну ладно тогда, — пробурчал «старший человек».

— Что Вы ощущаете при входе…?

— При входе в пещеру я ощущаю влияние тантрических сил, которые для меня приятны, очень приятны. Мне не хочется оттуда уходить. Я бы всегда хотел находиться там. Но мне разрешено быть в пещере не более 7-8 часов.

— С чем сравнимо это приятное ощущение?

— Ни с чем. Это самое приятное, что я чувствовал в жизни.

— Эти приятные ощущения сопровождают Вас весь период пребывания в пещере или бывают какие-то изменения в разных участках пещеры?

— Весь период. Но… но когда я вижу Харати, мне еще приятнее.

— Видите Харати?! — от волнения у меня сел голос.

— Да, всегда вижу, — как само собой разумеющееся произнес «старший человек».

— Какой он?

— Большой.

— Больше меня? — спросил я, памятуя, что я на голову выше «старшего человека».

— Больше, больше.

— На сколько больше?

— Ну, он такой, каким изображен на статуе, — «старший человек» показал рукой на статую «Будды», расположенную недалеко от нас.

Я вспомнил, что во время нашего вчерашнего диалога Астаман несколько раз искоса поглядывал на эту статую, но ничего не говорил. В этот момент я слегка подозревал, что эта статуя изображает самого Харати, но не осмелился спросить об этом Астамана.

— Харати такой огромный! — воскликнул я.

— Да, такой, — спокойно ответил «старший человек».

— Рост его превышает…. — я окинул взглядом статую, — 10— 12 метров !

— Я не измерял его рост.

— А Вы, дорогой «старший человек», видите Харати при свете лампы, или…?

— Там лампа не поможет, — задумчиво проговорил «старший человек».

— А все-таки?

— Большего я не скажу, — он вскинул на меня глаза.

— М… да…

Я понимал, что мне и так слишком много сказали, но… должны же быть дозволенные пределы… дозволенные Харати.

— А что будет, если человек войдет через вторую дверь без разрешения?

— За второй дверью есть несколько ступеней вверх. На. первой же ступени человек почувствует, что зрение его ухудшилось, а на второй — он станет абсолютно слепым. Но при Выходе из пещеры зрение постепенно восстановится.

— А за третьей дверью что будет?

— До

третьей двери человек не дойдет.

— Судя по горе, на которой мы находимся, пещера должна уходить круто вниз. Так ли это?

— Да. За второй дверью в центре зала есть люк, оттуда лестница ведет круто вниз. Там и находятся остальные двери.

— Какова длина пещеры?

— Более 10 км , — «старший человек» начал даже позевывать, рассказывая столь привычные и обыденные для него вещи. — В конце пещера соединяется с одним храмом.

— С каким храмом? Подземным? — я пристально посмотрел на него, стараясь прочесть в его глазах ответ.

Я прекрасно помнил, как Елена Блаватская в «Тайной Доктрине» утверждала, что на Земле существует целая система подземных храмов и дворцов, соединенных между собой переходами.

— Подземным? Откуда Вы это… знаете? — глаза «старшего человека» расширились.

— Блаватская писала о подземных храмах и дворцах. Поэтому я и предположил, что…

— А-а… Я слышал про Блаватскую.

— Дорогой «старший человек», не могли бы Вы показать мне ключи от всех семи дверей, лампу и одежду, в которой Вы ходите в пещеру?

— Пожалуйста. Вы все это можете увидеть во время церемонии вхождения в пещеру каждые 10 или 11 день лунного месяца.

— А сейчас нельзя взглянуть? Мы бы, пожалуй, сходили…

— Сейчас? Сейчас?! — глаза «старшего человека» опять расширились. — До церемонии я не могу показать! Я не имею права показать! Я ни за что не покажу! Это запрещено! Это запрещено!

— Странно, — я повел плечами, ведь все это — ключи, одежда и лампа — показывается людям. Почему же нельзя?

— Так мне велели в пещере. Люди это могут видеть только во время церемонии. Так мне велел Харати.

— Ясно, а…. — я несколько замешкался — а какая она — одежда?

Черная с белой окантовкой и белыми добавками.

А ключи большие?

— Большие.

— Их точно семь?

— Семь.

— А лампад какая?

— Обычная лампа, но она освящена там, внизу, в пещере.

— Ключи и одежда тоже освящены в пещере?

— Тоже.

— А если одежду или что — либо другое нужно обновить, — что тогда делать.

— Тогда надо во время церемонии попросить разрешения у Харати внести это в пещеру и там освятить.

— А как происходит процесс освящения?

«Старший человек» хмыкнул и тихо проговорил:

— Этого я не скажу.

Я на мгновение задумался и постирался осознать смысл освящения предметов. Мне вспомнился некий Павел Максимович Игнатенко, который несколько лет назад позвонил Мне и попросил приехать к нему в деревню Барсуки Ленинского район" Тульской области, мотивируя это тем, что нашел магический способ лечения болезней, основанный на треугольниках. Мне показалось это любопытным и, будучи в Москве, я попросил у президента Сбербанка России Андрея Казьмина автомобиль и отправился в деревню Барсуки. Андрей Ильич приставил ко мне почему-то двух телохранителей габаритами со шкаф каждый, которых в народе называют быками.