Золотые щупальца (часть сб.)
Шрифт:
Антковяк знал Вейля по фотографиям, образ его жизни – по донесениям. Внешность пана Яна, его исполненная достоинства манера держаться, подчеркнутая элегантность в одежде – все это не вязалось с образом, какой он себе составил на основе донесений Антковяк подготовил себя к встрече с пройдохой валютчиком, И вот те на! – напротив сидел изысканный пожилой господин, по одному жесту которого мгновенно был накрыт стол на две персоны. Сгибаясь в поклоне, официант подавал закуски.
– Персонал у вас превосходно вышколен. Малейшие ваши желания схватываются на лету, по-моему, даже предугадываются, –
Вейль улыбнулся:
– Люди у меня знают свое дело. Иных я не держу. Если они видят, что я вхожу с посетителем в кабинет, и слышат, что он мой личный гость, для них этого достаточно. Они понимают, что я хочу угостить человека как можно лучше, и подают все лучшее, что у нас есть. Впрочем, по такому принципу они обслуживают и других посетителей. Иначе кто стал бы нас посещать? Я в этих делах знаю толк, благо происхожу из дворянской семьи, – он сверкнул перед глазами Антковяка золотым перстнем с гербом. – Правда, теперь у нас демократия и такие вещи не в моде…
Он выглядел так изысканно, говорил настолько убедительно, что, не знай Антковяк его биографии, вполне мог поверить в легенду об аристократическом происхождении этого купеческого сына.
– Я убежал из дома. Меня с детства влекла романтика моря, – рассказывал о себе Вейль. – Восемнадцать лет я проплавал на кораблях. Немало, не так ли? За тех, кто в море! – поднял он бокал. – Будьте добры, расскажите о моих друзьях, меня крайне интересует, как им теперь живется. У меня давно нет с ними никакой связи… Любопытно, откуда они узнали, чем я теперь занимаюсь?
– Этого я не скажу, – ответил Антковяк, – но, вероятно, что-то слышали, поскольку направили меня прямо к вам.
Вейль подробно расспрашивал о знакомых, причем настолько подробно, что Антковяк от души себя поздравил с тем, что так тщательно подготовился к этой беседе. «В нашей работе, – внушал ему Бежан, – мельчайшая, казалось бы, совершенно несущественная, деталь порой может решить успех всего дела. Твои противники не глупее тебя. Никогда не следует недооценивать врага. Лучше его переоценить. Тогда больше шансов, что никакая неожиданность не застанет тебя врасплох».
И вот теперь Антковяк с благодарностью вспоминал эти наставления.
– Я плаваю сравнительно недавно, – подчеркнул он, – мне долго пришлось добиваться перевода из управления порта на корабль. Дело оказалось нелегким. Всюду нужна протекция…
– Или деньги, – вставил Вейль. – Это старая истина.
– Ну, положим, купить можно не всякого, – возразил Антковяк, забыв на мгновение о своей роли.
– Всякого, всякого, друг мой. С той только разницей, что каждого за свою цену. Одному хватит тысячи злотых, другому надо дать сто тысяч, а третий потребует за услуги миллион или равноценную услугу. Вы еще молоды. Поживете с мое, сами убедитесь в моей Правоте.
– Не всякий возьмет деньги за протекцию.
Вейль улыбнулся.
– Ну если не деньги – ибо это выглядит неэлегантно, – хотя я знаю вполне элегантных людей, которые берут, не моргнув глазом, то благодарность в виде подарка или какой-нибудь услуги. А это ведь
Антковяк кивнул головой.
– Да, все это верно. Случалось такое и у меня. Пару раз пришлось натерпеться страха. На сушу возвращаться-то не хочется.
– На сушу возвращаются и за решетку садятся только те, кто занимается мелкими делишками. А оптовики… – он выразительно махнул рукой. – Можете мне поверить: все дело в цене. Нужно всегда знать, сколько кому, кого за сколько. Надолго вы приехали? – переменил он тему.
– На пару дней, – ответил Антковяк. – Мне хотелось бы здесь остановиться.
– О чем речь! Считайте себя моим гостем. Это доставит мне истинное удовольствие. Вспомню прежние годы. Я не такой уж крохобор и стараюсь помогать, людям. Взгляните на эти картины, – жест рукой в направлении стены, – поддерживаю вот молодые таланты. Потом я покажу вам свою картинную галерею. Человек порой должен отрываться от прозы жизни, общаться с миром прекрасного.
После обеда Антковяк осматривал галерею, притворялся восхищенным, хотя, по совести говоря, здесь немало было халтуры, хотя и оправленной в богатые золоченые рамы. И лишь здесь, в этой галерее, устроенной в зале на втором этаже, в полной мере проявился подлинный вкус хозяина, этого провинциального купеческого отпрыска. Одна из лубочных картин, на которой белый корабль прыгал по бушующему морю, позволила Антковяку вернуться к интересующей его теме:
– Похожую картину я видел как-то в доме у Ковальчика. Вы его знали?
Вейль на минуту задумался, как бы что-то припоминая.
– Ах да, это повар с «Анны». Он, кажется, умер?
– Да, умер. Знакомые говорили мне, что от разрыва сердца, с перепою.
– Возможно. Это был примитивный человек, хотя и хитрый. Никогда не попадался…
– А было на чем?
Вейль хитровато прищурил глаза:
– Сами знаете, каждому хочется заработать пару злотых. Только один попадается, а другой нет. Все дело в том, кому как удается. Если вам при случае понадобится валюта на обзаведение, заглядывайте «Под пихты». Друзья наших друзей – наши друзья. А сейчас отдохните пока здесь, – Вейль провел Антковяка в свой кабинет, – а я спущусь на минутку вниз. В зал. Без хозяйского глаза не обойдешься.
Оставшись один, Антковяк внимательным взглядом окинул письменный стол и разложенные на нем бумаги. Встал с кресла, выглянул на лестницу. Снизу доносился голос Вейля, отдававшего какие-то распоряжения. В одно мгновение Антковяк оказался возле стола. Быстро перебрал бумаги: счета, расписки, квитанции об уплате налогов, вырванный из блокнота листок. На нем от руки записаны какие-то расчеты. Антковяк внимательно их просмотрел, тренированная память запечатлела колонки цифр. Он уселся обратно в кресло, и как раз вовремя – на лестнице раздались шаги. В дверях показался пан Ян.