Золотые слезы
Шрифт:
Пэдди, как затравленный маленький зверек, перевел взгляд с неприятного незнакомца на Мару и понял, что тот ей нравится. Еще бы! Ведь она даже позволила ему поцеловать свою руку! Пэдди вскочил и в порыве детской ярости швырнул в Николя недоеденной булочкой, отчего на белоснежной рубашке француза появилось лиловое пятно.
— Пэдди! — воскликнула Mapa.
Малыш, возликовав оттого, что его удар достиг цели, вскочил со скамейки и, не оглядываясь, со всех ног бросился прочь через двор.
— Надеюсь, этот акт вандализма совершен не по вашему наущению? —
Mapa неторопливо поднялась, тщетно стараясь найти быстрый и остроумный ответ. Но взгляд девушки упал на пятно, расплывшееся на рубашке, и ей неудержимо захотелось рассмеяться. Она допустила ошибку, посмотрев на Николя, поскольку он заметил искорку смеха в глубине ее глаз. Схватив Мару за руку, Шанталь удержал ее и сурово спросил:
— Вам весело? Может быть, вы перестанете смеяться, когда я потребую, чтобы вы выстирали мою рубашку?
— Вы хотите, чтобы я ее безнадежно испортила? — улыбнулась Mapa при мысли о том, что она может стирать его рубашки. — Если вы не против, я лучше отдам ее своей служанке. Джэми справляется и не с такими пятнами.
Mapa снова взглянула на результат бессовестной выходки Пэдди и только тогда заметила, что капелька повидла попала туда, где расходился ворот рубашки и виднелась обнаженная грудь Николя, поросшая густыми волосами. Не отдавая себе отчета в том, что делает, Mapa приподнялась на цыпочки и аккуратно подцепила указательным пальцем капельку повидла. Затем поднесла палец ко рту и облизала.
— Довольно вкусно. Может быть, чуть больше соли, чем нужно, но, в общем, неплохо, — сказала она задумчиво, пробуя повидло.
Глаза Шанталя вспыхнули дьявольским огнем. Он взял ее за руку и очень медленно и чувственно слизал остатки повидла с ее пальца. Mapa не могла отвести взгляда от его сияющих глаз и чувствовала, что расстояние между ней и Николя неудержимо сокращается. Однако звук шагов по каменным плитам галереи заставил девушку резко отпрянуть от него.
— Что-то не в порядке? — холодно осведомился дон Андрес у Николя, подойдя к нему вплотную и с трудом сдерживая ярость, вызванную его близостью с Марой.
— Все в полном порядке, дон Андрес, если не считать испачканной рубашки. Да и ту можно выстирать, не так ли? — невозмутимо ответил француз.
— Дело в том, что мистер Шанталь по неосторожности испачкался в повидле, — пояснила Mapa, с. трудом возвращая себе душевное спокойствие; Тот факт, что она на какой-то миг его утратила, вызвал у нее тревожное чувство.
— Отдайте рубашку кому-нибудь из слуг. Ее выстирают, — сухо отозвался дон Андрес. — Мне бы не хотелось, чтобы вы покинули мой дом с осознанием, что понесли здесь какой-либо ущерб.
Николя широко разулыбался в ответ на оскорбительный намек и ответил:
— В таком случае я хочу, чтобы рубашка была готова к концу недели. Если, конечно, нет Никакой спешки и вам не нужно, чтобы комната освободилась раньше.
Дон Андрес нахмурился еще
— Разумеется, вы вольны оставаться в моем доме так долго, как только захотите, — с подчеркнутой вежливостью ответил дон Андрес.
— Благодарю и смею заверить, что не стану злоупотреблять вашим гостеприимством. А теперь позвольте откланяться.
Mapa смотрела вслед Николя, направлявшемуся к себе в комнату переодеваться. В своих высоких, до блеска начищенных сапогах и рубашке с широкими, раздувающимися на ветру рукавами он напоминал девушке пирата из романтических новелл. В его гордой осанке и грациозной походке таилось притягательное очарование, и Mapa с легкостью могла представить его стоящим на капитанском мостике брига, бороздящего океан под черным флагом с черепом и скрещенными костями.
— Француз ничем не досаждает вам, Амайя? — взволнованно поинтересовался дон Андрес, заметив смятение чувств на ее лице.
— Нет. Во всяком случае, не более навязчив, чем всегда.
— Я готов попросить его уехать, — предложил дон Андрес.
— Нет! — поспешно и чуть более заинтересованно, чем допускали приличия, возразила Mapa. — В этом нет необходимости. Прошу вас, не делайте этого, — попросила девушка, с изумлением обнаруживая в своем голосе жалобные, умоляющие нотки.
— Как пожелаете, Амайя. Но если он будет беспокоить вас, я выставлю его вон в считанные секунды, — с жаром заявил дон Андрес, предвкушая это событие.
— Как чувствует себя Фелисиана? — спросила Mapa, чтобы переменить тему.
— Она все еще не оправилась после случившегося, — ответил дон Андрес, и раздражение в его тоне сменилось ласковой заботливостью.
— Вы очень привязаны к ней, — задумчиво заметила Mapa.
— Разумеется. Фелисиана такой же член нашей семьи, как и другие, — ответил дон Андрес. — Но давайте поговорим о чем-нибудь другом. А вот, кстати, и прохладительные напитки. — Он жестом подозвал слугу, проносившего по галерее поднос, на котором стояли кувшин с соком и бокалы. — Вы, наверное, не откажетесь освежиться, поскольку не успели еще привыкнуть к нашей жаре.
Mapa с благодарностью приняла из его рук бокал и заговорила на какую-то отвлеченную тему. Тихий жаркий полдень окутал их своей плотной тяжестью, но Мару не покидало предощущение того, что с этого момента события начнут развиваться с головокружительной скоростью.
Mapa перевернулась на живот и зарылась лицом в подушку. Ночь была жаркой и душной, парило невыносимо, и стало трудно дышать. Она перевернула подушку другой стороной и прижалась щекой к прохладной наволочке. Это принесло лишь минутное облегчение, поскольку подушка тут же нагрелась от ее жаркой щеки. Все попытки заснуть ни к чему не приводили. Mapa села в кровати и сжала ноющие виски ладонями.