Золотые желуди

Ульская Сигита

– Да-а-а-а, – засмеялся юноша, – заинтриговали!

– Так как? Решайтесь. Почему нет? Меня зовут Тесс Уайт, а вас?

– Роберт Одли, – всё ещё смеясь, ответил он.

– Когда ваш день рождения?

– Двадцать пятого октября.

– О! Так вы ещё и Скорпион!

Эта фраза развеселила парня ещё больше. Тесс с котёнком удивлённо и выжидающе смотрели, как на него накатывают волны смеха и он не может остановиться.

– Не обращайте внимания, – постепенно успокаиваясь, проговорил наконец молодой человек. – Просто сегодня в редакции с утра как раз говорили о магии и гаданиях. Сотрудницы разных возрастов собрались у

нас в отделе за утренней чашкой кофе и делились жизненными историями на эту тему. Потом заговорили о знаках зодиака. Поэтому вы не первая, кто говорит мне сегодня, что я Скорпион. Секретарша из отдела писем, Адель, – насколько хорошенькая, настолько и глупенькая, – спросила меня, гадал ли я когда-нибудь. Я ответил, еле сдерживаясь, что нет, но если им интересно моё мнение, то я бы посоветовал им, пожалуй, одного специалиста – экзорциста. Но Адель не поняла шутки… От этих разговоров я сюда и уехал. Подумал, что ещё немного – ня сорвусь. У меня разболелась голова, и я нашёл это веской причиной для того, чтобы сбежать с этого шабаша. И, как видите, стою тут с вами и осознаю, что эта тема меня преследует. Мистика.

– И всё же… Решайтесь, Роберт. По крайней мере, вы умны, честолюбивы – это чувствуется в вас. В конце концов, выведете нас на чистую воду, будете задавать неудобные вопросы. И, повторюсь, в любой момент сможете нас покинуть.

– А почему бы и нет? – отрешённо глядя на воду, проговорил парень. – Это может быть интересный жизненный опыт. Представляю лица женщин из редакции, когда они об этом узнают. – И он снова засмеялся.

– Вот мой адрес, – Тесс достала из сумки изготовленную утром визитку. – Тридцать первого августа буду ждать вас, можете сразу взять нужные вещи. А мне пора ехать. Я до вас, Роберт, долго добиралась. Всего вам доброго, до встречи.

– До встречи, – эхом отозвался он.

Тесс положила котёнка обратно в коробку и пошла к занесённым песком ступеням лестницы. Поднявшись к парапету, она обернулась. Роберт сидел на её валуне и смотрел на волны, вертя в руке белый квадратик бумаги.

Сев в машину, Тесс достала ручку из сумки и на ленточке котика смело вывела: Роберт.

На обратном пути котёнок вёл себя гораздо спокойнее. Тесс кинула в коробку растерзанную им ранее косынку, и котик с наслаждением играл с ней всю дорогу.

В ворота «Двух дубов» они въехали только к шести вечера. А ведь Джек пригласил Тесс в семь поужинать вместе. Поэтому надо было спешить. Котёнок срочно отправился к своим братьям и сестрам. Те радостно налетели на главного в их компании шалуна и стали кувыркаться. Хозяйка подкинула им еды и побежала наверх.

Десять минут на душ; пятнадцать минут на то, чтобы уложить волосы, накраситься и одеться понаряднее… В половине седьмого Тесс уже подходила к своей машине.

Ровно в семь влюблённые встретились у итальянского ресторанчика и, взявшись за руки, вошли внутрь. Они сели у большой печи, от которой шло приятное тепло, и сделали заказ.

Джек похвалился делами на работе. На своей ферме они закончили монтаж нового оборудования и теперь готовились изготавливать три новых сорта сыра.

– А ещё, – сказал Джек, – я сегодня помог одной женщине: подвёз её с маленьким сыном до дома. Мальчик вывихнул ногу, и я отнёс его на руках до самой двери.

– Ты, конечно, большой молодец, Джек, – Тесс легонько надавила пальчиком на кончик его носа, – но тщеславие, мой друг, тебя когда-нибудь погубит.

– Тщеславие?

Нет, я не тщеславный, – возразил он. – Но, если уж сделал доброе дело, почему его надо стесняться и скрывать? Тесс, почему ты не любишь, когда я рассказываю о твоих добрых поступках людям? Ведь иногда они говорят про тебя такие гадости!

Тесс поморщилась:

– Джек, люди всегда что-нибудь говорят. И, кстати, имеют на это полное право… Знаешь, есть такое выражение: «Сделай добро и брось его в воду». Я делаю в жизни только то, что хочу. И не очень люблю об этом распространяться. Если возникло желание сделать что-то доброе, то я просто поддаюсь этому порыву. Надо делать только то, что приносит удовольствие.

– Тесс, ну а как же работа?

– А работа в первую очередь должна приносить удовольствие.

– Ну а если кто-то ухаживает за лежачей матерью?

– Какое счастье – облегчить любимому человеку его состояние и продлить ему жизнь. Если же это проблема – найди учреждение, где будут выполнять этот уход.

– А если на это нет денег?

– Есть организации, фонды, благотворительность. Кто ищет, тот всегда найдёт.

– Ну а когда ты качаешься в тренажёрном зале и у тебя болят мышцы? Устаёшь, тяжело… В чём здесь удовольствие?

– В понимании, какая красивая у тебя будет фигура. И что ты приближаешь свою мечту с каждой тяжёлой тренировкой. Конечно, я понимаю, что ты хочешь сказать: невозможно всю жизнь делать только то, что хочется.

Своих детей я с детства учила, чем взрослый отличается от ребёнка. У ребёнка главное слово – «хочу». А у взрослого – «надо». Но это не бездумное «надо». Каждый раз спроси себя – зачем надо? И вообще, самое лучшее – это гармония между «хочу» и «надо».

Я люблю, например, глаженое бельё. Но раньше ненавидела заниматься глажкой, и мне каждый раз приходилось заставлять себя это делать. До тех самых пор, пока я не задумалась и не прониклась этим. И теперь я обожаю гладить. Наблюдать, как расправляются под утюгом складки, как обновляется вещь. Блаженство! В то, что мне надо, я всегда влюбляюсь. Уж если мне нужно гладить бельё, почему бы не сделать это с любовью и не насладиться этим процессом?! Ты помнишь, я тебе рассказывала, что левое крыло нашего дома горело?

– Да, ты мельком упоминала об этом.

– Причина крылась в каминной трубе. Что-то там было не так… Дети были ещё маленькие, им было около четырёх. Огонь тлел в перекрытии и вырвался наружу глубокой ночью, когда мы спали. Мы с мужем проснулись от запаха гари и выскочили из комнаты. Огонь перекрыл дорогу к детским спальням. Мы выбежали во двор, притащили лестницу и вытаскивали детей через разбитые окна. Потом как могли заливали огонь. Подъехавшие пожарные быстро затушили остатки. Слава богу, сгорела только часть перекрытия. Но комнаты в левой части – гостиная, детские спальни – стали нежилыми.

Была ранняя весна. Холодно. Собственно, поэтому и топили камин. Но какое же это было счастье, что все остались живы!

Мы никуда не уехали. Денег было не так много, приходилось всё делать самим. Мы жили практически на пепелище. Спали вместе в одной комнате наверху. Муж занавесил тёплыми военными одеялами и какими-то кусками старой палатки горелую часть дома, чтобы было не так холодно.

И каждый день мы шли делать ремонт. Мы жутко уставали. Иногда я плакала от бессилия и от объёма работы. Казалось, это будет продолжаться бесконечно.