Золушка ХХL 2

Белоконь Марта

Глеб приехал в съемную комнату в большой коммунальной квартире, – жильем он так и не обзавелся, – и какое-то время отчаянно боролся с собой. Затем все же решился: последний раз, и все. Нужно же утешиться. Он перевел необходимую сумму и в радостном ожидании сел в прихожей на стул, не разуваясь. Тело предательски взбодрилось в предвкушении, глаза заблестели, сутулость исчезла. Скоро пришлют координаты, и можно будет сходить за закладкой…

Алексис отправился домой легкой подпрыгивающей походкой, весело посвистывая: сытый желудок, солнечная погода, общение с красивой женщиной, что еще нужно для счастья? Он с удовольствием провел время в компании приятной девушки, оценил кухню: конечно, и до настоящего бордо, и ягненка, и трюфелей далековато, но приготовлено действительно хорошо. А он разбирался в еде и любил хорошую кухню: детство прошло с прислугой и профессиональным поваром. Когда была жива бабушка, мамина мама, их повар работал как раз в подобном ресторане и готовил мясо.

Женщины научили его к совершеннолетию разбираться в винах. По правде, предмет разговора его лично не волновал; он давно писал в стол, не был особо тщеславен и презирал современную публику за ее примитивизм. Отсутствие перспектив секса с Олесей тоже не очень огорчало, – слишком сложно, зачем? Чтобы набраться впечатлений для онанизма, достаточно посмотреть на нее и прикоснуться к ее телу.

Леся же поднялась к себе в сложном настроении, встреча оставила множество впечатлений. Ее теперь одолевали воспоминания прошлого: вредная воспитательница в детском саду, радостное окончание школы, первая любовь в ее родном поселке, переезд в столицу, роман с Глебом, работа на рынке, знакомство с Георгием, отцом ее сына, рождение Ильи, смерть папы, покупка квартиры в Москве, поступление в университет и переезд мамы к ней.

От любви к великолепному Глебу не осталось и следа: сейчас он ей показался заурядным и каким-то жалким. Алексис – тоже ни о чем.

2. Материнство – тяжелый труд, приносящий радость. Полноценные мужчины, воспитанные матерями.

Лето порадовало теплом, которое как-то резко перешло в безумную жару. Листья на деревьях высохли, раскаленный ветер гонял горячую пыль по плавящемуся асфальту. Олеся вышла из кабинета своего психолога, Элеоноры Дмитриевны, где они обсуждали будущее сына клиентки. Во дворе имелся вход в помещение фирмы под названием «Кореш», торгующей игрушками, в основном елочными. Хозяйка, дама средних лет, стройная, кокетливая и молодящаяся, любила менять цвет волос и носить шляпки. Из-за этого ее регулярно не узнавал один из охранников, огромный мрачный и недоверчивый мужик по имени Николай. И хозяйка часто ругалась с ним через переговорное устройство, пиная ногами массивную металлическую дверь. Вот и сейчас:

– Я это, я, Николай, ты что, опять меня не узнаешь? – дама отвесила щедрый пинок, дверь загрохотала.

– Повернитесь в профиль! – говорило переговорное устройство голосом Николая.

– Коля! – возопила хозяйка. – По… мне… твой профиль!!! Открой дверь, мать твою, параноик хренов! – и женщина била в истерике глазок камеры сумочкой. Иногда она возмущенно поворачивалась к выходящей из подъезда напортив Олесе и жаловалась: – Вот же дурдом – не охранники, а наказание!!! Один – кретин и маньяк, второй – алкоголик и дурак! За что мне это? Да ну на фиг, уволю обоих! Но не увольняла: парни помогали ей как грузчики и вообще выполняли все мужские работы помимо охраны бесплатно.

Николай любил Олесю: он заботливо останавливал ее перед входом в подъезд, показывал разные предметы, ручку там или блокнот, и объяснял, что так выглядит бомба, и нельзя поднимать с земли предметы, садиться у окна, поворачиваться спиной к открытому пространству. Ясным летним днем в самом центре Москвы эти предостережения казались смешными, и Леся обычно отмахивалась от него. А тут решила принять приглашение попить кофе. Ей было любопытно сходить на экскурсию в такой мужской мир (ведь и ее сын принадлежит к нему. Однако ей он не знаком: война, власть и жесткая иерархия. Понять бы изнутри, почему все происходит так, а не иначе, где воевал, с кем живет, есть ли родители и дети.

Николая, уже ничего хорошего от этой встречи не ожидавшего, удивило и обрадовало ее внезапное согласие. Он приосанился и позвонил сменщику, «алкоголику и дураку» со слов хозяйки, чтобы тот его подменил. Кафе Леся решила позволить выбрать ему – а то начнет все браковать с точки зрения безопасности, вообще никуда не дойдешь.

– Хорошо, Коль, на твой вкус.

Леся села за руль и поехала за его машиной, старенькой и дешевой. Ехали долго и прибыли в какое-то полуподвальное помещение. Пока Леся парковалась, бравый охранник фирмы «Кореш», где, по его утверждению, охрана организована так, что швейцарский Банк позавидует, не то что конкуренты по торговле елочными игрушками, выскочил помочь ей открыть дверь и начал возмущенно бубнить: – Ты пристегнутая ездишь?! Кто ж сейчас с ремнями-то ездит? Если, допустим, начнется стрельба, и надо выскочить?! – А если оштрафуют? – Леся выбралась из машины, опираясь на руку галантного кавалера. – Леська! Ну, ты думай логически, а не ляпай первое, что в голову взбредет! Случись че, пока выпутаешься, уж пора молиться. Ты, когда пост проезжаешь, ремешок накинь для виду, а потом сразу снимай! – они подошли к двери. Выскочил юноша-официант и предупредительно распахнул двери кафе: – День добрый, вы вдвоем? Есть прекрасный столик у окна! – и показал в направлении окон, где стояло несколько столов, освещенных не только лампами, но и частично дневным светом, несмело пробивавшимся сквозь полускрытые стекла. Олеся любила солнечный свет, и ей хотелось сидеть у окна, даже если там видны только

ноги прохожих. – Здравствуйте, – ответила Олеся и посмотрела на молодого человека, а затем и на стол, в направлении которого он указал. Тот действительно был удобно размещен, достаточно далеко от колонок, из которых лилась тихая музыка, чтобы спокойно беседовать, попивая ароматный чай. Леся снова повернулась к официанту. Тот под взглядом Николая на глазах съеживался и даже уменьшался в размерах. – Я сам! – мрачно сообщил тот, взял Лесю за руку и повел к столику в темном углу, самому маленькому и неудобному. Он усадил спутницу спиной к стене, а сам расположился через угол, так что позади него оказалась входная дверь. – Вот, твоя спина прикрыта! Я тут посижу, мне, мужику, защищать положено. Хорошее место – видно все помещение, – сообщил он. – В случае чего падаешь под стол и сидишь тихо, – Лесе было очень неудобно сидеть в углу, куда привычнее за уютными столиками у окна, чтобы видеть дневной свет, спокойно и расслабленно разговаривать, но перечить попросту не решилась. – О чем ты хотела поговорить? – Николай не встречался взглядом с собеседницей, пристально осматривал помещение, переводя взгляд от столика к столику. – О воспитании, – Леся сразу перешла к делу, – у меня сын растет, не маленький уже, хотела спросить, в какой семье ты рос и как тебя родители воспитывали? – О воспитании… – Николай задумался. Олеся никак не могла понять, почему бравый боец так странно говорит, будто делает паузу перед каждой фразой. Но опыт работы с психологом не прошел даром, она вспоминала, чему учила Элеонора. – Сядь в такую же позу, дыши в том же ритме, смотри, слушай. И сможешь настроиться на собеседника, почувствовать его. Олеся отследила, куда Николай смотрит, при каждой паузе. Оказалось, боец отслеживает все изменения, которые происходят в зале. Пауза – вошли новые посетители. Снова пауза – встала девушка из-за соседнего столика и отправилась «пудрить носик». Еще пауза, парочка за столиком у окна начала о чем-то спорить. – Господи, – Олеся не выдержала и озвучила свои наблюдения, – ты что, постоянно всех отслеживаешь, что ли? – Конечно, а вдруг эта мадам сейчас сюда направится и вытворит чего? – Ну что же она вытворить такого может? – Вид у девчонки с кудрявыми волосами, курносым носом, одетой в пеструю майку и короткие шорты, был крайне безобидный. – Что угодно: пистолет достать, кислоту плеснуть, бомбу кинуть. – Николай так и ел борщ, правда, отменно вкусный, второе и компот, не отрывая взгляда от зала. – Да, понимаю я, понимаю, мирное время, но ведь война-то тоже в мирное время началась. Я привык всегда все пространство под контролем держать. – Будто оправдываясь, смущенно бубнил воин.

Леся представила, сколько же надо на это сил, и стало понятнее, почему довольно часто за таким контролем следует алкоголь. Если человек постоянно испытывает подобное напряжение, даже сейчас, во время обеда, и не может его в силу привычки выключить, расслабиться-то как? Вместе с пониманием пришло сострадание.

– Спасибо за обед и за беседу. – Олеся подумала, что лучше пригласить его в гости и познакомить с Ильей: так они лучше почувствуют друг друга, и она спросит у Коли его мнение. В основном чтобы не идти этим путем, и чтобы сын не вляпался в то, во что попал этот Коля. Она считала, что армия должна быть контрактной, воевать необходимо хорошо подготовленным профессионалам и тем, кто имеет к этому склонности. А то покалечат и оправляют больного человека выживать на копеечную пенсию. Вот кому нужен теперь такой Коля? Видно же, что даже зубы вставить денег нет. Живет один, скорее всего. Вынужден работать, а хорошо бы подлечиться.

– Ты зайди как-нибудь в гости, если будешь в нашем районе, ладно? Я тебя с сыном познакомлю, с Илюшкой моим. Он будет рад, мужчины у нас редко бывают.

– Ты одна живешь-то? – Николай от такого неожиданного предложения еще больше смутился.

– С мамой.

И тут случилось, в сущности, ожидаемое происшествие: кудрявая девочка уронила на пол ложку. Коля грубо схватил Лесю за голову и резко бросил под стол, а сам ринулся к девчонке. Официанты встали у него на пути, началась драка, приехал наряд полиции.

Олеся выбралась из-под стола, потерла разбитую коленку, подошла к полицейским.

– Не надо протокола, ребята, я заплачу за разбитую посуду и вам за доставленные неудобства. А потом уведу его, хорошо? – Леся демонстративно достала из сумочки кошелек и показала купюры.

– Жена? – Полицейские смягчились. Официанты держали связанного полотенцами Николая, который грозно сверкал очами. – Он у тебя бухой, что ли, или всегда дурак такой? – «ребята» взяли деньги и покинули помещение. Некоторые посетители с интересом наблюдали происходящее, другие спешно рассчитывались и сбегали. Официанты отпустили Колю и занялись уборкой.

Инцидент исчерпан. Олеся расплатилась, и они уехали.

– Извини, я что-то борщанул, а бабло верну, сколько там? – предложил Николай, прощаясь.

– Лучше порадуй меня, заходи в гости, ладно?

– Лады. – На лице воина обозначилось явное облегчение: видно, совсем туго с деньгами. – Ты тогда полки там, приготовь, что у тебя еще? Все повешу, кран починю, карниз для штор прибью, электрику сделаю, я все по дому могу, с перфоратором приеду.

Конец ознакомительного фрагмента.