Золушка по принцу не страдает

Фрес Константин

На Изабелле было то самое платье, в котором она была с Люком на балу. И в связанных руках у нее был букет из трех срезанных роз.

— Спасибо, Мина, — прошептала Изабелла. — Если он меня увидит… Он поймет, что я не забыла о нем.

Меж тем карета ее остановилась, и Изабелла испуганно заметалась по сидению. Сердечко ее забилось так сильно, что девушка едва не задохнулась от волнения и страха.

— Что, уже приехали?! — выкрикнула она. — Уже все?!

Она выглянула — напротив ее кареты, бок о бок, остановилась и королевская, и важные

слуги открыли перед принцем дверцу. Изабелла зажмурилась, слезы брызнули из ее глаз, потекли по горячим щекам.

— Ну, все, — печально произнесла белка. — Пора…

Дверца кареты раскрылась, чья-то рука в белой перчатке протянулась к Изабелле, и девушка, мужественно стиснув зубы, чтобы не расплакаться в голос, оперлась на предложенную ей руку, чтобы выйти из кареты.

Это было довольно сложным делом. Она подпрыгивала и еле перебирала ногами, потому что веревка перехватывала не только ее тело, но и ноги чуть выше колен.

Но когда она, наконец, справилась с этой задачей и выпрыгнула из кареты на мостовую, над головами жениха невесты взлетел вздох изумления.

Да и сами они остолбенели, глядя друг на друга с раскрытыми ртами.

— Изабелла?! — выдохнул Люк, рассматривая знакомые черты, распухший и красный от слез нос, связанные ноги строптивицы и розы в дрожащих руках. — Что ты тут делаешь?! Ты что, настоящую невесту выкинула из кареты? Или постой… Маленькая разбойница — дочь министра?!

Лесничий из толпы приветливо помахал дочери рукой. Веревку он не заметил — или заметил, но посчитал ее дизайнерским ходом модельера. В конце концов, Лесничий ничего не понимал в моде.

— Люк! — сердито и изумленно выкрикнула Изабелла, рассматривая его мундир, его награды и верную шпагу, пока жених лихорадочно сдирал с нее веревки. — Белкины орешки! Типа, ты выкинул настоящего принца из кареты! Так значит, просто садовник Люк?!

Люк не стал ничего говорить. Он освободил Изабеллу от пут, порывисто обнял лицо девушки ладонями, и припал к ее горячим, распухшим от слез губам таким долгим, таким страстным и нежным поцелуем, что вся площадь, битком набитая зеваками, едва не умерла от умиления.

— Ах! — взлетело над головами людей.

— Изабелла, разбойница моя, — прошептал Люк, на миг оторвавшись от горячих губ девушки.

— Люк, мой хитрый садовник! Не права была Фея. Любовь сильнее ее магии. Любовь все решила. Любовь наша судьба!

Король так и остолбенел.

Мало того, что он запутался в мантии и едва не выпал из кареты на мостовую, так еще и принц его поразил в самое сердце своим откровенным и горячим порывом.

Безжизненный и потухший, сейчас Люк просто ожил заново. Невеста, от которой он отказывался полчаса назад, лежала в его объятьях, а он при всем честном народе целовал и обнимал ее так страстно, будто всю жизнь только и делал, что стремился воссоединиться с ней.

— А?! — изумленно произнес Король, поправляя сползшую на нос корону. — Что это значит? Снова актерская игра? Снова притворство?

Да и невеста-то

была, к слову, не так уж и плоха. Нацепив пенсне на нос, Король с удивлением отметил, что дочка Лесничего, которую с такой страстью целовал принц, очень хороша собой. Яркая, юная, очень хорошенькая, она вовсе не была похожа на то чучело, что отплясывало на балу. На душе у Короля потеплело, он отыскал Лесничего взглядом и, невероятно счастливый, показал ему оттопыренный большой палец. Лесничий, счастливый за дочку, стирал с усов катящиеся градом слезы счастья, и Королю мог ответить только жалобными всхлипываниями.

— Лю-у-ук?! — белкина морда расплющилась от удивления так, что Вильгельмина стала похожей на косого зайца, помощника Анны, и на камбалу на дне морском одновременно. — Принц — это Лю-у-у-ук?! Вот те раз…

А маленькая Фея летала у жениха и невесты над головой и верещала:

— Тащите их к алтарю! Я не верю им! Это все притворство! Не спускайте с них глаз, пока они не обвенчаются!

Люк расхохотался, тряхнув золотыми кудрями.

— Но нам не надо жениться! — вкинул он. — Мы обвенчались вчера, при большом скоплении народа, у нас полгорода в свидетелях!

— А?! — подозрительно переспросил Король. — А кто вчера заключал городские браки? Подать сюда епископа!

Епископа, конечно, нашли — он мирно дремал в теньке, в храме, и от него остро пахло выпитым накануне вином.

— Эти вот, — подозрительно поинтересовался Король, — женились вчера?

Старичок-священник поправил на красном носу очки и расплылся в улыбке:

— А, глазастенькая! Да, помню эту пару. Вчера.

— Ложь! — прокричала Фея, понимая, что все ее усилия были напрасны и приписать себе в заслуги королевскую свадьбу не удастся. — Это ложь, подтасовка!

— Да как же ложь, — пробормотал удивленный священник, извлекая из-под мышки книгу. — Вот тут у меня все записано. Изабелла, дочь Лесничего, и… — старичок ахнул, прикрыв ладошкой рот. — Доминик Бернард Патрик Люк … принц, наследник престола.

— Не может быть! — просипела Фея.

Но вот же чудо! У Вильгельмины за спиной отрасли с легким волшебным перезвоном красивые крылышки, а на талии образовалась розовая балетная пачка. Порхая, как мотылек, проваливаясь в воздушные ямы с непривычки и взлетая ввысь снова, белка кое-как догнала беснующуюся Фею и огрела ее по голове своей новообретенной волшебной палочкой — крепким сучком с дубовым орешком-желудем.

— Ду-у-у-ура! — неуважительно выкрикнула вслед ушедшей в штопор Фее Вильгельмина. — Сама выходи за своих кротов, а к людям со своей глупостью не суйся!

Белка уверенно взмахнула своей палочкой, и на мостовой возникло целое ведро с панически возящимися там кротами. Фея и угодила прямо туда, в самую их кучу. Белка прихлопнула ведро крышкой и уселась сверху.

— Ну, чего замерли? — с широкой улыбкой произнесла новоиспеченная Фея, подпрыгивая на крышке, под которой происходила жестокая возня. — Веселитесь! Королевская свадьба сегодня!