#Zолушка в постель
Шрифт:
– Что такое? – поворачиваюсь к Игорю.
Он задумчиво на меня смотрит. Затем медленно протягивает руку и приподнимает мою голову за подбородок, чтобы я взглянула ему в глаза.
– Сначала, – непривычным, бархатистым и чуть хрипловатым голосом говорит он, – я выясню, кто ты такая и как оказалась в жизни моего отца. А потом мы поговорим о том, чему я тебя научу.
Усилием воли я стряхиваю оцепенение, а вместе с ним и руку Крестовского.
– Что ж, от меня вам тоже лучше кое-чему научиться.
– Интересно, чему же? – с усмешкой интересуется он.
– Человечности, – бросаю я и стучу в окно, чтобы меня уже выпустили
Я слышу, как Крестовский смеется и мне хочется его убить. Сама не знаю, почему безобидные подколки вызывают во мне бурю эмоций. Порой с девчонками мы шутим друг над другом и грубее.
А здесь я вспыхиваю мгновенно и долго потом прокручиваю в голове несостоявшиеся диалоги, придумываю ставшие ненужными колкие фразы.
Вслед за Игорем я захожу в дом. По привычке собираюсь разуться, но вспоминаю, что здесь действуют иные правила. Конечно, Крестовские не ходят по дому в уличной обуви, как в кино, но и не носят тапочки. Как я поняла, у каждого из них есть обувь для дома. Стася взяла мне целых три пары мягких тканевых балеток. Очень удобных и довольно милых.
– Переоденься к ужину во что-то приличное, – бросает мне Игорь.
У меня даже нет сил огрызаться, к тому же, джинсы и футболка за день мне изрядно надоели. Я поднимаюсь наверх, к себе в комнату, куда Ваня уже принес все покупки.
Сумочек, пакетов и коробок столько, что ими завалена вся вторая часть комнаты. Причем сначала водитель явно старался, аккуратно расставляя все на столике и креслах, а вот потом уже бросал все сверху и совсем из последних сил тащил книжки – их он положил на кровать. Я тоже понятия не имею, в каком из этих пакетиков что, беру ближайший, обнаруживаю в нем белое, в голубую полоску, платье-рубашку, и решаю, что сойдет.
Платье отличное, из плотного хлопка, совсем не облегает, но сидит очень хорошо. Я закатываю рукава до локтя, собираю волосы в высокий хвост и, спустя некоторое время, нахожу балетки. Новая Анна Калинина, смотрящая из зеркала, мне нравится.
Крестовские ужинают в столовой – большом зале, смежным с тем, где я в первый день уснула. Стол, рассчитанный как минимум на десяток человек, смотрится пустым. Во главе сидит Игорь, по его праву руку – Серж, а напротив с хмурым видом ковыряются в тарелке Алекс и Крис. Приборы для меня стоят рядом с Сергеем.
– Добрый вечер, – здороваюсь я, – приятного аппетита.
Серж, не отрываясь от мяса, машет мне ножом, Игорь едва заметно кивает. Алекс игнорирует, словно меня здесь нет, а вот Крис…
Крис обжигает меня ненавидящим взглядом и резко встает, едва я подхожу к столу.
– Я наелась. – Голос у нее такой ледяной, что мне не по себе.
– Сидеть, – рычит Игорь, и я невольно подчиняюсь, хотя рычит он не на меня.
– Я не буду есть за одним столом с ней!
– Можешь не есть, но сидеть будешь, пока я не разрешу уйти. Напомнить, куда я обещал тебя отправить жить, если будешь меня бесить? Однушка в Вишневинках тебя ждет, перспективный микрорайон, новый, на стенах в подъезде, наверное, даже слово «хуй» еще не нарисовали. Сколько там сейчас стипендия? Две пятьсот повышенная? Ты, конечно, на повышенную не тянешь, но так и быть, докину до социального максимума.
Красная от злости, Крис медленно опускается на стул.
– Что ж, вновь знакомлю. Это Анна Калинина, с этого дня она будет жить в этом доме. Любить не прошу, но жаловаться не позволю.
«Иначе выпорю», – совершенно не к месту приходит в голову.
– Анна проживет здесь пять лет. Затем получит свое наследство и будет вольна им распоряжаться. Пока же все ее расходы оплачиваю я. Поясняю, что это значит. Если в порыве бессильной злобушки кто-нибудь из вас решит сделать ей гадость, поцарапать машину или что-то такое, то считайте, что на бабки вы подставили меня. Один раз я, может, и прощу, а вот второй… Вишневинки и стипендия. Всем ясно?
Раздался нестройный и унылый хор голосов. Зачем он заставляет меня это слушать? Неужели не может поговорить с семьей наедине?
– Так хотел отец, для него это было важно, поэтому давайте уважать волю того, кто сделал вас миллионерами.
– Вас, – поправляет его Крис. – Нам с Алексом он показал огромный волосатый хер, а не наследство. Почему ей не поставили условие открытия бизнеса? Я, значит, должна копаться в этом дерьме, а она поживи пять лет рядышком и получи свою долю?
– Ну, тут вариантов два. Либо папа считал ее разумнее тебя, что, в общем-то, довольно вероятно, либо ему было плевать, как она разбазарит наследство, а за тебя он переживал. Выбери сама вариант, который тебе нравится и прекрати трахать мне мозги, Крис. Я уже говорил, я понятия не имею, почему он оставил Анне деньги. Мои люди работают над этой загадкой, может, мы и докопаемся до правды. А может, нет. Папа умел хранить секреты. Но как бы то ни было, Анна теперь живет рядом с вами, ест за одним столом с вами, тратит деньги наравне с вами и получает, в случае косяка, тоже наравне с вами.
– Что, отправишь ее в Вишневинки? – усмехнается Крис. – Нарушишь завещание?
– Ее Вишневинки не пугают, она выросла в сарайке. Для нее отдельная система наказаний.
– Не хочу знать, оставь свои фантазии при себе, – кривится Крис.
Игорь поднимает брови. Я краснею. Серж улыбается в тарелку, а Алекс стандартно мрачен.
– И еще. Анна едет с нами в августе.
– Что? – вскипает Крис. – Игорь, это слишком!
– Одну ее здесь я не оставлю. Сбежит еще. Решение не обсуждается. Всем приятного аппетита, кто наелся, может быть свободен, но услышу, что лезете ночью на кухню – закрою лимит на картах.
Крис и Алекс, с грохотом отодвинув стулья, уходят наверх. Серж… Серж методично и спокойно уничтожает еду. Вот уж у кого нервная система в порядке, мне-то кусок в горло не лезет.
– Куда я еду? – спрашиваю я.
– В отпуск. Я выкроил несколько дней, чтобы съездить на море. Это не обсуждается и идет под грифом «обязательное мероприятие».
– Но отпуск – семейное событие. Я никуда не сбегу, я ведь подписала все ваши контракты, и… ну, будем честны, сбегать от восьми сотен миллионов как-то не слишком разумно.
– Рад, что ты это понимаешь, однако я не хочу оставлять тебя одну. Я тебя не знаю, Марина и прислуга тоже берут отпуска, нанимать отдельную няньку я не собираюсь. Прими как подарок судьбы, Греция в августе весьма занимательна.
Я замираю, не зная, возмутиться, что меня не спросили или поблагодарить, потому что… черт, это же море! И не Краснодарский край, не Ростов, а настоящее средиземное море. Говорят, оно очень синее, а еще теплое, и там растут пальмы, и… четверо Крестовских в соседних комнатах.