Золушка. Жизнь после бала
Шрифт:
– И кто же тебя от кавалеров-то спасает? Мама?
– Папа. А что делать? Приходится просить его о помощи. Он ворчит, но не отказывает. После его разговора они уходят, но все равно время от времени заявляются с проверочками. Вдруг передумала?
– А как же ты с ними знакомишься? Где?
– Да везде, куда не пойду. С Максом мы познакомились на вернисаже. Я там с мамой была. Он деликатно так сначала про картины говорил, потом подвезти предложил. Маме он понравился.
– А
– Да как сказать. Пока в любви не признался, нравился. Потом резко нет. У меня всегда так. Надоедают быстро.
– Тебе что, никто серьезно не нравился? – бабушка была озадачена ее странным поведением.
Лизонька призадумалась.
– В школе я была влюблена в нашего физрука. Но он женат был. Ух, как я страдала! Ночами в подушку ревела. А после ни в кого. Скучно живу?
Я засмеялась, а бабушка заметила:
– Вот и Катя ни в кого не влюбляется. Оно так спокойнее, конечно, но уж очень скучно, ты права. Ну, всему свое время. Придет и ваше время, девочки.
И вот теперь, вспоминая этот разговор, бабушка заметила:
– Если папа вмешается, Макс исчезнет?
Я представила, что никогда больше не увижу его серых внимательных глаз, и вдруг такая тоска накатила! С трудом ответила внимательно следившей за мной бабушке:
– Наверное.
Она покивала каким-то своим мыслям.
– Лизонька очень красивая девушка, парни летят на ее свет, как мотыльки. Но вот настоящая ли это любовь?
– Ты просто философ, бабулечка. Почему вдруг не любовь-то?
– Потому что внешность быстро… как это сказать-то? Присматривается, что ли?
– Это ты о том, что после месяца со дня свадьбы мужья уже не замечают лица своих жен? Эффект привыкания?
– Вот-вот. Я как раз об этом. Но этого-то они не понимают, принимая восхищение красотой за что-то более глубокое.
– Ну, не думаю, что Макс столь поверхностен. Мне кажется, он всерьез влюблен. За остальных не ручаюсь.
– Да, жизнь не простая штука. Но кто сказал, что все должно быть просто?
Чтоб прекратить конфузящие меня размышления, я потрясла пакетами с фирменным логотипом.
– Знаешь, что там? Новогоднее платье и туфли!
Бабушка поразилась.
– Ты что, пойдешь-таки на новогодний вечер?
Я угрюмо кивнула.
– Ну да, меня пойдут. Начальница сделала предложение, от которого не отказываются. Сама понимаешь, мне еще до пенсии работать и работать. И место это терять не хочется. Мне оно нравится.
Бабушка захихикала.
– Бедняжка! Тебя заставили идти на праздник! Издевательство, однако!
Я ее активно поддержала, серьезно так, строго:
– Вот именно! Ты выбрала правильное слово! Но это еще не все – Лизонька лично выбрала мне этот
– Сколько? – услышав сумму, бабушка задумчиво уточнила: – Две моих пенсии. Но это ерунда. Если у тебя денег не хватает, я тебе добавлю.
– Да хватает у меня денег. У меня бесстыдства в нем ходить не хватает. Хочешь, платье примерю? Посмотришь.
– Тогда и туфли надевай. Тоже посмотрю.
Я ушла в свою комнату и переоделась. Обула туфли и вышла к бабушке. У той непроизвольно приоткрылся рот.
– Вот видишь, бабуля, на кого я стала похожа? На путану, если выражаться цивильным языком.
Но бабушка обошла меня со всех сторон и восхищенно поцокала языком.
– Класс! Я даже не предполагала, что у тебя такая фигурка! Венера Милосская по сравнению с тобой полено необтесанное!
Я замерла. Что это такое с бабушкой?
– Это ты меня утешить пытаешься?
– Да нужно мне тебя утешать! Молодец Лизонька! Вот у кого глаз-алмаз! Ей надо модельером работать или кто там наряды для модных дам подбирает?
– Имиджмейкером? – я тоже не знала, кто это может быть. Но это неважно. – Неужели тебе это нравится?
– Нравится? Не то слово! – бабушка была похожа на восторженную школьницу. – Я в восторге! Думаю, все ваши мужики со мной будут полностью солидарны.
Я припомнила Лизины слова о паритете.
– Это коварные происки Лизаветы! Она хотела, чтоб я ее ухажеров переманила! – в моем голосе проскользнули панические нотки, и я воинственно выпрямилась.
Может, развеять ее коварные замыслы и просто на корпоратив не пойти? А что? Это будет симметричный ответ, как сейчас любят говорить.
Только я это подумала, как бабушка сердито погрозила мне пальцем.
– Конечно, иди! Хоть раз в жизни почувствуешь себя настоящей женщиной! За которой ухаживают, которая может свести с ума любого мужика, если захочет. И попытайся, обязательно попытайся!
Это она о чем? Призвала ее к порядку:
– Бабушка, ты о чем? Я особа высокоморальная и никаких мужиков приваживать не собираюсь.
– И не надо, не надо! Они и сами привадятся, без всяких усилий с твоей стороны. Ты только сразу отсеивай негодящих. А то потом трудно будет. И платье мрачноватое, надо к нему бусы добавить.
Она поспешила в комнату, вынесла бусы из горного хрусталя. Я надела. Понравилось. В свете люстры бусинки нежно заискрились теплым золотисто-голубоватым светом, бросая на лицо и шею таинственные блики.
– Очень, очень хорошо! – одобрила мой наряд бабушка. Вот так и иди!
Я уныло согласилась.