Золушки для холостяков

Царева Маша

Я остановилась как вкопанная, хотя никогда раньше за мной не наблюдалось такой пугающей сентиментальности. Я не из тех, кто плачет навзрыд при просмотре финальных титров мелодрам со счастливым концом, и не из тех, кто умиляется хорошеньким щенкам или близнецам в коляске. Мой бывший бойфренд, когда я заявила: «С меня довольно!» – и велела ему собирать чемоданы, так и сказал: ты, мол, Настя, слишком циничная, нехорошо так.

Так что авторитетно заявляю: если вы считаете себя циничной и не склонной к сантиментам особой, взгляните на то самое свадебное платье, которое

так внезапно и неосторожно смутило мой субботний покой.

Было оно длинным, но не пышным, как вазон для сливочного десерта, а нежно облегающим безупречные ноги пластмассового манекена, струящимся вдоль них, как морская пена вдоль ног рожденной ею богини любви.

И я вдруг подумала: неужели в моей непутевой жизни так ни разу и не состоится праздник, на котором я буду блистать в таком вот наряде принцессы? Не то чтобы мне резко захотелось прибиться к тихой гавани замужества, я никогда не была сторонницей стереотипов. Это была просто по-детски глупая, наивная обида – неужели я хуже тех, кто в данный момент придирчиво роется в ассортименте этого вот магазина, выбирая волшебный свадебный наряд?

Кстати, а ведь я никогда не получала брачных предложений. Никогда!

Странно, что это раньше меня не тревожило. Мне двадцать девять лет, у меня было несколько серьезных романов и миллиард бестолковых интрижек. Но никто и никогда, даже в шутку, даже заведомо зная о моем отказе, не предлагал мне составить его счастье и разделить с ним будни, праздники, деньги, а также стиральную и посудомоечную машины.

Может быть, дело не во мне, просто время сейчас такое?

Я откопала в недрах сумки мобильный телефон и набрала Танькин номер.

– Танечка, милая, я все знаю про твой предменструальный синдром, и все-таки, будь другом, ответь на один вопрос.

– Ну! – немногословно отреагировала подруга.

– Тебя кто-нибудь когда-нибудь замуж звал?

– Настя, ты чего? – удивилась она.

– Да ничего. Ты просто ответь: звал или не звал?

– А за какой период времени?

Такой ответ ничего хорошего не предвещал, и все же для чистоты эксперимента я уточнила:

– За всю жизнь.

– А считать только тех, за кого я теоретически собиралась замуж, или вообще всех? – окончательно добила меня Танька.

– Вообще всех, – прошептала я.

– Тогда раз восемь. Не считая, конечно, одного придурка, нашего соседа по даче, который даже со мной ни разу не разговаривал, но тем не менее однажды приперся к моим родителям просить моей руки. Мне было тогда четырнадцать лет, представляешь? – рассмеялась она.

– Ясно, – сухо ответила я, – ну ладно, это все. Конечно, если у тебя не появилось желание встретиться с депрессивной подругой.

– Я бы с удовольствием, – замялась Татьяна, – но сейчас никак не могу. Может, вечерком, а?

– Ну ладно, созвонимся.

Потом я позвонила Альбине, у которой, насколько мне известно, вообще ни одного серьезного романа не было (не считать же за серьезные отношения любовь с продюсером Григорием, которого она нам еще даже ни разу не показала). Хоть кто-то

меня утешит. Ну и наплевать, что мы с Алькой находимся в разных весовых категориях – у нее еще не сошли следы юношеских прыщей, а я уже замазываю корректором первые морщинки.

– Алло, Настя? Я сейчас говорить не могу! – раздался в трубке звонкий Алин голос.

– Репетируешь, что ли? – Я умилилась ее работоспособности. – Я на секунду.

– Что-то случилось?

– К несчастью, нет. Моя жизнь скучна и однообразна. Но я не по этому поводу звоню. Вот ответь мне, Аля, на такой вопрос: тебя когда-нибудь замуж звали?

– А что, ты под венец собралась, что ли? – рассмеялась она.

– Не за кого, – отрезала я. – Так звали или нет?

– Ну звали пару раз, конечно.

– Ладно, – приуныла я, – тогда я тебе потом позвоню.

– А в чем прикол-то? – удивленно переспросила Аля. – Это был какой-то тест?

– Социологический опрос, – брякнула я, – для нашего журнала.

Ну вот. Теперь картина прояснилась окончательно. Мои подруги – обычные миловидные горожанки, свободолюбивые, но в любой момент способные оперативно свить семейное гнездо. А я – моральный урод, которому до старости суждено одиноко скитаться по Москве и прятать злые слезы при виде роскошных свадебных нарядов.

Мелькнула дикая мысль: «Да ну всех к черту, вот возьму и куплю его». Ну или не куплю, а хотя бы померю.

В магазине пахло свечным воском, новыми тканями и свежим кофе, который незамедлительно предложила мне администраторша. Даже не поинтересовавшись, а может, я не потенциальная покупательница, а просто перепутала двери. Согласившись на кофе, я сделала вывод, что цены здесь заоблачные, иначе с чего она так распинается.

– Здравствуйте. – Ко мне подошла ласково улыбающаяся продавщица, ухоженная блондинка лет двадцати с небольшим. – Во-первых, мои поздравления.

Я заметила, что на ее пальцах характерных колец, свидетельствующих о наличии спутника жизни, не наблюдается. Бедная девочка. Окажись я на ее месте, уволилась бы через три дня, предварительно нахамив подвернувшимся под руку счастливым невестам.

– Спасибо, – немного удивилась я, – а с чем?

Она немного неестественно рассмеялась:

– Ну как же, с самым важным событием в вашей жизни! Я сразу могу отличить невесту от обычной девушки.

– Вот как? – развеселилась я. – И по каким же признакам, позвольте узнать?

– Во-первых, только у невест светятся глаза, – принялась заученно перечислять она, – во-вторых, только у невест бывает такой мечтательный вид. А в-третьих, – она лукаво улыбнулась, – только невесты заходят в наш магазин, чтобы выбрать платье!

Да уж, талант психолога из этой особы так и прет. Рассказать ей, что ли, что глаза блестят у любой женщины после порции хорошего секса или сужающих сосуды глазных капель, что мечтательный вид может быть и у брошенной жены, которая детально представляет себе, как ее обидчика переедет трамвай, да и в этот дурацкий магазин может зайти любая женщина, просто так, из любопытства!