Золярия
Шрифт:
Рабочих, обслуживающих производственных роботов, после подобного заражения начинали волновать не нормы выработки, принятые на данном предприятии, а вопросы всемирной справедливости и миропорядка. Дескать, почему он – рабочий, основа основ общества – не может жить так, как живут его начальники?
Разнообразные, в великом множестве расплодившиеся радетели за счастье народное почему-то не объясняли своим подопечным, что если бы они, рабочие, так уж страстно хотели иметь одинаковый достаток со своими начальниками, то учились бы в школе так же усердно, как и последние. А затем поступали бы в университет, вместо того чтобы проводить время на футбольных матчах
И уж совсем опасную форму приняла эта зараза среди разнообразных деятелей искусства. Они вдруг осознали, что их назначение – не служение своему народу и отечественной культуре, а ничем не ограниченный поиск новых путей в высоком творчестве.
Илья Иванович в принципе не возражал против утончённых экспериментов в этом самом творчестве. Но он считал, что заниматься подобными изысками они должны исключительно за свой счёт, и если кому-то не нравится выполнять социальные заказы общества, то ради бога – твори свободно, на то ты и художник, но тогда не бери деньги у государства. А раз уж взял, то изволь отработать.
Одним словом, Илье Ивановичу было над чем подумать…
Он пригубил уже остывший кофе, мысленно приказал креслу прекратить массаж и погрузился в воспоминания…
Ровно год назад Илья Иванович, сидя в этом же самом кресле, пришёл к удручающему выводу, что будущего у него нет. И не только у него как Генерального секретаря Консервативной партии Золярии, но и у их крошечной цивилизации на этой планете. Скорее всего, её, несчастную, ждёт та же участь, что и далёкую Землю.
Как она там сейчас…
Земля…
Моя прародина?
Усилием воли Илья Иванович прогнал вспыхнувшую ностальгию.
Откуда она у него взялась, ведь он никогда и не видел этой самой Земли? Наверное, в генетическом коде укоренилась?
Зараза Русская!
Илья Иванович попытался вернуть мысли в продуктивное русло, но у него не получилось с первого раза.
«И вот что интересно: такой характер имеют не только люди с чисто русскими генами. Аналогичный менталитет присущ всем, когда-то жившим в России… Почти всем… Скорее всего – русскость не только сущность биологическая… Наверное, русский – это тот, кто считает себя таковым вне зависимости от крови предков и унаследованных генов?», – подумалось ему.
И вот сохранение этой самой «русскости» Илья Иванович считал своим предназначением, своей главной и единственной миссией.
Ещё прадеды, стартовавшие на корабле с Земли, решили законодательно закрепить строгость государственного русского языка, убрав из него весь «новояз» и иностранные слова, имеющие в русском языке свои синонимы. Компьютер – ЭВМ (электронно-вычислительная машина), впоследствии ЭМ (просто электронная машина). Толерантность – терпимость. Гаджет – прибор, офис – контора, и так далее…
И тут мысли старого политика сами собой переключились с философских рассуждений на практические. Он решил провести небольшое исследование.
Илья Иванович мысленно подключился к своей персональной ЭМ-ке, которую носил на запястье левой руки, где когда-то земляне носили часы. Голубым светом вспыхнул голографический экран и, повинуясь мыслям исследователя, по нему побежали строки нужной информации. Случайно всплывшая догадка стала обретать чёткие контуры, подтверждаемые статистическими данными.
Вот, пожалуйста: шестьдесят четыре процента его Консервативной партии составляли люди с русскими генами, двадцать процентов были белорусами…
Восемьдесят
А где же здесь украинцы?
Но тут Илья Иванович вспомнил, что их переформатировали в конце двадцатого и в начале двадцать первого столетий, и эта нация перестала существовать как таковая.
Он вызвал на экран нужные данные и углубился в изучение технологий, широко применяемых в те далёкие времена: нейролингвистическое программирование, окна Овертона [1] и другие, позволившие кучке негодяев подчинить себе весь мир, и в результате приведшим цивилизацию к разрушению. Этими технологиями пользовались и сегодня, да и Илья Иванович владел ими довольно сносно.
1
Окно Овертона (американского политического аналитика Джозефа Овертона) – это концепция, подразумевающая, что есть определённый круг мнений, которые общество одобряет или порицает, а их выразителями выступают политики, СМИ, активисты и медийные личности. Частным следствием этой концепции является: если самую безумную идею последовательно и постоянно «забивать» людям в головы, то вскоре эта идея превратится в норму жизни.
Но вот, как оказалось, кто-то – а именно его политические противники – владели ими значительно лучше и придавали им гораздо большее значение, чем это делал глава консерваторов.
Илья Иванович наивно полагал, что путь к сердцу человека надо прокладывать через его разум: логическими убеждениями, реальными фактами, наглядными примерами, а пользоваться грязными приёмчиками – недопустимо.
Его оппоненты так не думали. Морально-этические нормы и прочие принципы – так считали они – вообще являются архаикой и только сокращают возможности свободной личности в достижении поставленных целей.
И вот пришёл час расплаты за такое пренебрежение к гениальным изобретениям человечества – к таким, как социальные технологии.
Илья Иванович с ужасом подумал о том, что, возможно, либералы оказались правы.
Но во что же тогда – попирая традиции и мораль – превратятся люди?
Как же можно так жить?!
А вот его политические оппоненты не утруждали себя высокими размышлениями. Они прагматично считали, что воспеваемая ими «Свобода Личности» – превыше традиционных устоев, а потому жили припеваючи и неуклонно завоёвывали всё новые и новые плацдармы в умах соотечественников.
Опытный политик чувствовал, как его электоральная база сокращается, словно шагреневая кожа, с каждым прожитым днём – даже в том случае, если в этот день не исполнялись никакие его желания…
– Алло, папа, разреши подключиться, – услышал Илья Иванович голос сына прямо в своей голове.
– Да, сынок, слушаю. Ты где сейчас?
Уже как сорок лет назад телепатическая связь была освоена и отлажена, и жители Золярии пользовались ею с такой же лёгкостью, как когда-то земляне пользовались примитивными сотовыми телефонами. Особенно легко и непринуждённо это получалось у молодых, которые уже видели разнообразные ЭМ-ки и приборы связи только на витринах музеев с устаревшими техническими раритетами. Илье Ивановичу же приходилось значительно напрягаться – как и многим остальным его сверстникам – чтобы не только подключить телепатическую связь с абонентом, но и тут же установить его местонахождение, если, конечно, абонент не включал блокировку этой функции.