Zомбак
Шрифт:
– Кавайчик! Вот ты где! Тут с тобой хотят познакомиться, – слишком сильно хлопает меня по плечу Кирыч, потом резко разворачивает рукой к себе лицом. – Это Вика.
На нем висят две девушки в чуть ли не предобморочном состоянии. Уже сомневаюсь, что Вика хотела со мной познакомиться, у нее просто нет выбора. Кирыч отцепляет ее руки от своего тела и толкает в мою сторону. Теперь девчонка виснет на мне. Едва удерживаюсь на ногах, чтобы не свалиться вместе с ней на пол. Меня все еще не отпустило «Четыре всадника», я то и дело покачиваюсь из стороны в сторону. Пока пытаюсь поймать равновесие, Кирыч уходит со второй девчонкой в толпу.
– Никогда не трахалась с медведем, – выговаривает Вика
– Знатно тебя накрыло, дорогая, – смотрю на нее и оцениваю, через сколько ее вырубит.
– Я люблю тебя, – Вика тянет ко мне свои губы.
– Да вижу, – подставляю ей подбородок для поцелуя.
«Кирыч! Зараза! Ну на хуя мне этот балласт?» – злюсь я.
– У меня есть кое-что… для тебя…
Всеми силами пытаюсь остановить Вику, но она уверенно плюхается на коленки и загоняет меня в угол. Подползает на четвереньках и цепляется за пояс штанов. Лишь с моей помощью ей удается стянуть с меня одежду, а после – присосаться к моему члену. Я смиряюсь с ситуацией и упираюсь ладонями в стены, запрокидываю голову. Не хочу видеть ее лица. Хорошо бы еще и не слышать этих причмокивающих звуков, но уши вязаной панды, к сожалению, не подавляют шум. Вика сосет неумело, дергано, слишком резко и быстро. Наверняка пытается подражать девахе из какой-нибудь порнушки. Уверен, что у нее это впервые. «Скорее всего, только окончила школу, первокурсница, – размышляю я между делом. – Каким ветром ее сюда занесло?» Представляю Вероничку. Она бы тоже это делала неловко, но, наверное, более нежно. Чувствую, как кровь приливает к тому самому месту, которое Вика пытается мне оторвать своим ртом – не иначе. Она берет его довольно глубоко – то крепко обхватывает губами, то еле касается языком. И вроде бы все эти манипуляции правильные и должны приносить удовольствие, но больший кайф я получаю от мысли, что рядом со мной не Вика, а Вероника.
«Как же хорошо, что она этого не видит… – всплывает в голове. – Сидит у себя в комнате и прилежно готовится к занятиям».
– Вик? – обеспокоенно бросаю взгляд вниз на девчонку, когда та резко останавливается и на коленках отпрыгивает от меня назад.
Из ее рта тут же вырывается рвотный поток. Кислый, зловонный, гадкий. Вздрагиваю от этой картины и быстро натягиваю трусы вместе со штанами на бедра. Вжикаю ширинкой и переступаю через Вику и ее тошнотворную лужицу. Чувствую полное отвращение к происходящему и даже не пытаюсь ей помочь. Эта девчонка еще не понимает, что натворила, но скоро поймет, когда протрезвеет.
К слову, коктейль уже почти выветрился из моей головы, и мне нужно еще. Возвращаюсь на кухню и догоняюсь всем, что найду. Все равно на соотношение и градусы – мне плохо, я слишком отчетливо помню отстойный минет и блевотину Вики. А надо бы забыть. Закусываю пойло найденным куском пиццы с пеперони и заваливаюсь на диван в зале. На другом его конце лобызается незнакомая парочка, но плевать. Ухожу куда-то в себя, размышляя над тем, что никогда не видел в новостной ленте фотки с ужратым в зюзю одноклассником. Да, со всеми бывает, но никто таковым не гордится. Обычно это скрывают. В Сеть прилетают исключительно отборные снимки и события. Даже пусть с тусовок, но такие фотки забавные, милые. Среди них нет ебущихся в открытую на диване парочек и перепачканных своей же рвотой девушек. Нет. Тут только друзья, стоящие в обнимку, пацаны с поднятыми в тосте бокалами и красиво танцующие девочки. Но ни одного парня в пандовой шапке с приспущенными штанами.
Клонит в сон, но я недостаточно пьян, чтобы вырубиться в беспамятстве. Если не напиться и уснуть, снова будут мучить кошмары. Руки потряхиваются от страха. Я боюсь уснуть. Мне страшно. Начинаю
«Мне хокерар», – строчу Веронике, что мне хреново, но не попадаю по нужным буквам.
«Где ты? Я приду», – моментально прилетает в ответ.
«Я сам», – быстро отправляю сообщение, лишь бы Вероничка не выходила из своего укрытия. Эта алкашня, она же несется как пчелы на мед, – моментально окажется в комнате Ники, едва та щелкнет замком.
Поднимаюсь с дивана и медленно плетусь на автопилоте. Меня заносит то влево, то вправо. Сталкиваюсь с кем-то из танцующих, хватаюсь за чье-то плечо, чтобы не упасть, едва не встречаюсь с косяком двери, выходя в коридор. Но дохожу, потому что комната Вероники – это всегда спасение. Стучусь как можно тише, но на деле громко, совершенно не контролируя свои движения и их силу. Вероника впускает, вгоняет меня в комнату и тут же закрывает дверь, опасаясь, что за мной последуют «заразные». От ее резкого толчка в спину падаю на пол и растягиваюсь на нем в позе звездочки. Становится спокойно, будто я попал бункер и плохим снам меня здесь не достать равно так же, как и зомбакам в случае апокалипсиса.
– Будешь спать на полу? – слышу сзади ее голос.
– Только не спать, – бурчу я.
– Вот зачем все это, Слав? Алкоголь не спасет, тебе нужно к врачу.
Вероника садится около меня, и я утыкаюсь лицом в ее ноги, обхватываю руками бедра и подтягиваюсь еще ближе. От ее тела пахнет миндальным молочком, вдыхаю этот аромат до головокружения, носом приподнимаю ее маечку и целую в живот. Сворачиваюсь калачиком и щекочу ее кожу. Она тихо смеется и гладит меня рукой по шапке. «Как же с ней уютно…»
Глава 3
– Не уходи, пожалуйста! Что ты делаешь?! Куда ты? Ты просто эгоистка, ты кинула меня! Я один! – захлебываюсь в слезах, подрагивая всем телом. Я чувствую, как меня бьет дрожь.
– Слава, я здесь. Все хорошо, – она гладит меня по спине, между лопаток, и прижимает все крепче к себе.
– Но я искал тебя! И не смог найти, – не верю ей.
Молчит, пока я реву ей в шею и сжимаю пальцами теплый халат. Он мягкий и приятный, успокаивающий. С криков перехожу на завывания.
– Ты мне нужна, очень. Я скучаю. Без тебя тут все пошло по наклонной, мам… Ты меня простишь? Прости меня, мам, прости. Я знаю, что не простишь, ведь это я!..
– Слав, конечно, я тебя прощаю. Успокойся, правда…
– Почему у тебя такой голос, мам? Ты не хочешь со мной разговаривать? – снова реву, хочу ее оттолкнуть, но мама держит меня сильно. Не выпускает из объятий.
– Слава, пожалуйста, приди в себя, я уже не знаю, что делать, – хнычет она.
Последняя фраза окончательно выбивает меня из сна и возвращает в реальность – в комнату Вероники. Мы лежим в ее кровати, она обнимает меня и пытается успокоить, поглаживая по спине, а я мацаю пальцами ее халат, как котенок, словно ищу сиську. Тыкаюсь ей в шею, сдерживаю слезы, хотя мое лицо полностью сырое от них. Стыдно. Вероника все слышала. Это она разговаривала со мной вместо мамы. Поправляю горло кашлем, чтобы что-то сказать в свое оправдание.
– Ники, мне жаль. Я…
– Слушай, это нормально, что ты по ней скучаешь. Но твое огроменное чувство вины – ненормально. Ты же сходишь с ума, не можешь спать, – сглатывает слезы Вероника.
– Больше не повторится.
– Сон или истерика?
– Все.
Вероника хмыкает и поднимается с постели. Подходит к окну и распахивает шторы настежь. На часах шесть утра. Подсвеченная солнцем и с растрепанными золотистыми волосами Ника берет со стула спортивные штаны и ловко впрыгивает в них. Развязывает поясок у халата и оглядывается на меня осуждающе.