Зомби мир
Шрифт:
В самом зале было пусто, и я через калиточку прошел «за кассы». Тут тоже пока ничего не видно, но запах стал сильнее. Не сказать, что меня от него тошнило, мы по крайней мере ночевали в гипермаркете с кучей перебитых мертвецов и протухшим мясом, и рыбой, но было не приятно.
Труп нашелся в раздевалке. Да вот только он был почти полностью обглодан, остались лишь кишки, да немного мяса на костях и черепе. Кто это? Если теория о том, что мутанты в основном подростки верна, то можно предположить, что в аптеке заперлась мать с детьми. Вот только кто-то из них был уже укушен, отчего скончался и убил остальных.
Укушен.
— Вы уж простите, рецепта у меня нет.
А сколько таблеток нужно принимать за раз? Помнится, когда у меня была ангина, то я пил по таблетке каждые восемь часов. Но какая там была дозировка? Да к черту! Выдавил из блистера сразу две таблетки и разжевал их. На кассе схватил стеклянную бутылку с водой, которой и запил.
— Фу, гадость!
На этикетке красовалось надпись: «Ессентуки номер семнадцать». Ненавижу эту минералку, отвратительная на вкус. Но деваться некуда, я вновь отпил из бутылки.
Так, антибиотики принял, жаль нету часов с собой, чтобы засечь время. Да пофиг, утром выпью еще пару таблеток, если не сдохну. А сейчас нужно сбить температуру. Найдя глазами нужный мне сироп, я откупорил крышку и сделал несколько больших глотков прям из горла, не отмеряя нужное количество мерным стаканчиком. Взглянув на коробку, на которой написано, что средство для детей, для верности сделал еще несколько глотков.
А теперь пора сменить повязку. Отодрав старый бинт, я залил место укуса перекисью водорода. Он мгновенно зашипел. Результат меня не удовлетворил, и я вылил всю бутыль. После чего пошел искать «Стрептоцид».
Перелопатив почти половину ящиков, искомый мною препарат наконец-то был найдет. Я обильно засыпал остатки кисти, после чего стал аккуратно перематывать руку.
Про раны от когтей я чуть не забыл. Они кровоточили не так сильно, поэтому на них внимание не обращал. Повторил процедуру с перекисью водорода, по пол флакона на плечо и ногу. Засыпал «Стрептоцидом» и перемотал стерильными бинтами.
На ноге наложение повязки было простым и не доставило неудобств, но на плече пришлось помучиться. Бинт упорно не хотел равномерно накладываться на рану. Отчего я психанул, сложил его в небольшой квадратик и налепил на лейкопластырь. Благо в аптеках все ещё присутствуют не только новомодные пластыри-бабочки, но и как в советское время — рулонные. Вот таким я от души замотал убогую повязку из сложенного бинта.
Крови потерял я не мало. Отчего решил, как можно больше пить воды. Благо, что здесь кроме очень гадкого «Ессентуки» продавалась еще и вода для детского питания. Вот её я как можно больше сгреб к себе. Еще набрал гематогенок, чтобы сладкого поесть. Помнится, когда сдавал кровь, то после забора давали пить сладкий чай, а может это было перед. Да не важно.
Моя главная задача сейчас, это возместить потерю крови жидкостью, да это не прямое переливание крови, но хоть что-то. Да и вообще, главное не сдохнуть до утра! Отчего-то мне казалось, если доживу до утра — значит не умру.
Фонарь сел, отчего в помещении стало совсем темно. Я сел в дальнем углу, чтобы меня было труднее почуять с улицы. Ведь теперь сюда может попасть через разбитые стекла
Общее состояние было просто ужасным: жар, озноб, слабость, в ранах появилась пульсирующая боль, жгут я снял, прошло даже больше положенного времени. Да очень сильно клонило в сон, чему я очень сильно сопротивлялся. Спать было страшно, вдруг не проснусь. Или забредет зомби и начнет есть спящего. Хотя в таком состоянии я сопротивляться бы не смог.
Поэтому, чтобы не уснуть я ел пресловутые приторные батончики и пил, много пил. Если первая гематогенка зашла на ура, да даже вторая провалилась внутрь, то последующие уже еле залазили. Жаль в аптеке не продаются энергетики, сейчас бы бахнул литр кофеинового напитка, может быть тогда и держаться было легче.
Но здесь не было даже кофе в подсобке. Не понимаю, как в современном мире, человек может обходиться без него? Я вот не могу…
А веки открывать становилось все сложнее и сложнее. Вот уже перед глазами знакомые места, где я когда-то бывал. Но в тот момент, когда я был готов уже вспомнить, что это за место, мое тело скатилось по стене и упало на пол.
— Не спать! — неожиданно для себя я громко крикнул.
Сколько времени я был в отключке? Пять минут? Может час? Нет, вряд ли долго. Меня все так же продолжало колотить, а раны пульсировать. Но в это раз ничего не помешало мне уснуть.
Во сне я видел Алёну и Иру тоже. Они радостно встречали меня, смеялись и куда-то вели. Стоило мне только отвлечься от их лиц, как уже оказался в избе дяди Толи. Он смотрел меня и очень тихо говорил: «Эх Серега, Серега! Как же так?». За одним с ним столом сидел и Андрюха, он опустил глаза и покачивал головой. Еще через мгновение передо мной оказалась Алена, её под руку держал какой-то парень, лица его я не мог разобрать, оно будто в тумане. Девушка просила прощения за то, что выбрала другого. Еще она говорила, что у нас все могло получиться, не случись тогда беда. Потом они же вновь появились передо мной, но Алена на руках держала младенца. «Я хотела назвать первенца в честь тебя, но у нас девочка» — сказала она, не глядя в глаза, будто боялась моей реакции. Я ей что-то хотел ответит, но рот открывался, а слова не вылетали. Я все пытался и пытался сказать ей очень важную вещь, уже перешел на крик, как мне казалось, но слов не было. После чего я упал на колени и тихо-тихо, так, что никто кроме меня не услышал: «Дождись меня! Пожалуйста дождись!». Но вместо Алёены мне ответила Ира, ласково коснувшись губами моего уха: «Я обязательно тебя дождусь!».
28. Сергей Коновалов. День двенадцатый. Утро
Это точно был дом, в котором я родился. Только отчего-то он был перекошен, окна выбиты, ставни валялись на земле. Вместо двери зияла черная дыра, из которой в мою сторону тянулись руки.
— Сергей!
До боли знакомый голос, вот только вспомнить его не могу. На подсознательном уровне понимаю, что меня зовет кто-то из родственников, вот только кто, понять не могу.
— Сереженька, иди к нам!
Теперь женский голос, пропитанный теплотой и любовью, зовёт меня зайти в дом. Только вот этого человека уже нет в живых лет восемь.