Зомби в СССР. Контрольный выстрел в голову (сборник)
Шрифт:
Максим Юрьевич заболел первого октября. Заменивший его доцент Борисыч топить котел ночью запретил и выдал каждому по дополнительному одеялу. Проку от них, впрочем, было мало, так что все, кроме каратиста Ивана, быстро приучились спать в одежде.
– Ну чего там? – спросил Димка Юреев. Он единственный не вылез из койки. Остальные собрались у черного, будто кусок угля, окошка и пытались разглядеть хоть что-то за холодным стеклом, но видели только свои призрачные отражения, отражающуюся свечку да лампу электрического фонарика, похожую на глядящий из
– Девчонки… – начал было Иван, отворачиваясь от окна, как вдруг на стекло со стороны улицы легла грязная исцарапанная ладонь. Вовка взвизгнул и выронил тут же погасший фонарик. Миха Приемышев отшатнулся и в голос выругался.
– Чего там? – встревожился Димка Юреев.
Иван хмыкнул, глянув на приятелей, поднял кружку со свечой повыше, прислонился щекой к потеющему стеклу.
– Это Серж.
– Один? – спросил Димка.
Иван, ладонью заслонив глаза от неудобного света, смотрел вниз; вглядывался напряженно в черноту, в которой скрывались заросли крапивы, конского щавеля, репейника и Бог его знает, чего еще.
– Колюня тоже там.
Иван смутно различал два мутных бледных пятна.
– Ну наконец-то, – выдохнул Димка.
Он был староста группы, примерный комсомолец с безукоризненным личным делом и четким пониманием этапов своей будущей карьеры. Лишние проблемы ему были не нужны.
Отпирать веранду пошли все скопом, только свечку погасили и спрятали на обычное место под кровать. Вовкин фонарик после падения барахлил; он то начинал моргать, то вовсе выключался, – видимо, удар нарушил какой-то контакт. Бережливый Вовка, понятное дело, только этим и был обеспокоен. Он сердито бубнил что-то себе под нос и встряхивал фонарь, и хлопал его по боку узкой, будто девчачьей ладошкой – словно за строптивость наказывал.
– А вдруг там не они? – неожиданно приостановившись, предположил Миха, когда Иван уже тянулся к кованой щеколде на двери.
Все замерли.
– Что значит «не они»? – медленно проговорил Димка.
Вовка постучал замигавшим фонариком об колено и направил луч в темное стекло веранды, поймав в конус электрического света две сутулые фигуры, мнущиеся у крыльца в ожидании момента, когда их пустят в дом.
– Они, – неуверенно сказал Вовка.
– Они, – подтвердил Иван и снял с шеи тяжелые нунчаки, сделанные из черенка лопаты и бельевой веревки.
– Они, – шепнул Димка и тревожно оглянулся на обитую клеенкой дверь, за которой сейчас спал бородатый доцент Борисыч. – Давайте уже скорей!
Откинутая щеколда клацнула; дверь открылась сама – ее будто теплым воздухом выдавило наружу. Фонарик погас в ту самую секунду, когда Серж и Колюня – если это действительно были они – неловко и неуверенно, будто на негнущихся ногах, стали подниматься по ступенькам. Вовка неумело ругнулся, Миха насмешливо фыркнул, Димка торопливо загремел спичками, а Иван бесшумно отступил вправо и взял нунчаки в боевую позицию – но этого никто не увидел.
Две фигуры, покачиваясь, встали на крыльце перед
– Серега? – осторожно позвал Димка. – Николай? – Он ухватил щепотью сразу три спички, чиркнул ими о коробок. Короткая вспышка осветила вставшие на пороге фигуры, очертила их грязные исцарапанные лица; желтый огонь отразился в тусклых глазах. Одна из фигур вытянула руку вперед и, открыв черный рот, захрипела что-то.
«Мозги», – послышалось Димке. Он попятился, не понимая, что случилось с ушедшими на танцы приятелями, почему они так переменились, не зная, как нужно реагировать, что делать. Спички ожгли ему пальцы, он ойкнул, дернул рукой – и опять стало темно, опять стало тихо, лишь слышалось вокруг прерывистое дыхание.
– Мужики… – хрип повторился чуть отчетливей. – Мужики!..
Иван отбросил нунчаки, быстро шагнул к двери, подхватил и Серегу, и Колюню, поддержал их, пособил им перебраться через порог. Вовка наконец-то растряс фонарик, осветил возвратившихся приятелей и обмер, онемел.
– Что случилось? – прошептал Миха.
Вопрос, в общем-то, был лишний. Всем и так было примерно ясно, что произошло.
– Деревенских сначала пришло немного, – докладывал упившийся холодного сладкого чая, ополоснувшийся и немного обсохший Серж. – Топтались перед сценой, на нас даже не смотрели. Потом девчонки появились. Две там ничего так мочалки были – Оля и Наташа. – Он поцокал языком.
– Доярки? – нервно хохотнул Миха Приемышев.
– Сам ты доярка! – скривился Серж. – Оля школьница еще, в этом году только закончит. Но девочка в соку! А Наташа в педе на втором курсе учится, а на картошку не поехала, потому что в родном совхозе на это время устроилась работать.
– Быстро ты выведал, – уважительно сказал Иван, подкладывая капельки застывшего воска под фитиль догорающей свечи.
– Учись, салага, пока я жив!
– Не учи ученого, – улыбнувшись, ответил Иван.
– Не надо было к ним лезть, – буркнул из угла Коля Карнаухов. Он, скорчившись, сидел на кровати и смотрел в пол.
– А когда я с Наташей стал танцевать, – не обращая внимания на слова приятеля, продолжил Серега, – в клуб ввалились человек двадцать местных. У одного цепь велосипедная была – ему потом Колюня нос сломал.
– А прицепились-то почему? – спросил Димка.
– Потому что хотелось им, – ответил Серж. – Они ж все пьяные были. Явно, не танцевать пришли, а за приключениями.
– Дураки вы, – сказал Вовка, выкладывая на одеяле части разобранного фонарика.
– Может, и дураки, но с Наташей я уже договорился, – хмыкнул Серж.
– Да ладно тебе врать! – отмахнулся Миха.
– Не веришь, не надо.
– А о чем договорился? – спросил, хмурясь, Димка.
– О чем надо.
– Ты про драку давай, – сказал Иван, почесывая набитые костяшки. – Сколько их всего-то было?
– Да весь клуб практически. Самого главного, того, что с цепью, Колюня с первого удара положил. Молоток, парень!