Зомби
Шрифт:
— Понял. Теперь понял. Он слюну твою высасывал. Молодец Красавчик.
Алена усмехнулась несмело.
— Еще раны могу залечивать. Ко мне уже несколько человек обращалось. Я их лечу, мне опыт идет.
Я только теперь удосужился глянуть на Аленину системку: третий уровень. Вон оно что, значит и так тоже можно прокачиваться.
— Прости, Ален. Я вел себя, как осел.
— Да уж. А я себе места не находила. Вроде все хорошо у нас было, а потом как отрезало… а потом я увидела тебя со Стрелкой, уж ты-то точно с ней обнимался жарко, — Алена нахмурилась
— Да уж, Стрелка — она такая.
— Вить, пойдем, а? В лаборантскую…
— Пойдем.
Я тяжело поднялся из-за стола. Тут же всплыло системное сообщение про средней тяжести интоксикацию, и что через 10 мин. я снова буду как огурчик. Вот ведь осложнение какое. Теперь и не напиться как следует. В лаборантской Алена заперла изнутри дверь. Провела меня в смежную комнатку, там у нее появился старый диванчик.
— Мне парни притащили, — будто оправдываясь, пояснила Алена, когда увидела, что я разглядываю мебельную обнову, — В полный рост не вытянешься, но все ж не на полу спать.
Я уселся на диван, откинулся на тоскливо скрипнувшую пружинами спинку. Алена как обычно присела на самый краешек, так, что я видел теперь ее напряженную спину. Я провел ладонью по ее спине, а потом взял ее за плечи и притянул к себе. Диван заскрипел совсем уж жалобно.
— Черт, — ругнулся я, — Это не диван, граммофон какой-то.
Я достал и раскатал прямо перед диванчиком на полу два матраса, поверху наложил туристических пенок, расчехлил пару спальных мешок, расстелил.
— Ты позволишь? — я снял туфли с ее ног, — Прошу перебираться на почти королевское ложе.
Алена прошла босыми ступнями по импровизированной постели.
— Класс, так мягко, — она присела рядом.
Я уложил ее на спину и начал неторопливо целовать. Сначала губы, потом шею. Расстегнул одну за одной пуговки на рубашке и целовал грудь, потом живот. Даже когда стянул с нее трусики, продолжал целовать бедра и не только бедра.
— Это… это необязательно, — прошептала Алена осекающимся голосом.
Я знаю, что необязательно, но я так хочу. Стрелка меня этому научила. Доставлять удовольствие любимому человеку — тоже наслаждение.
— Витя, иди уже сюда, — взмолилась Алена тяжело дыша, — А то я этого не выдержу.
Только тогда я перестал ее целовать и… и потом раздался стук в дверь. Громкий и требовательный. Я надеялся, что стук не повторится, но он раздался снова. Еще громче, еще требовательней.
— Алена. Алена, ты здесь? — голос мужской, незнакомый, явно встревоженный.
— Что случилось? — не выдерживает Алена.
— Нужна твоя помощь… прорыв зомби в фойе… много раненых и покусанных.
— Дьявол, — Алена кинулась надевать рубашку.
— В одной рубашке не пущу, — заявляю твердо, — Где твой костюм?
Алена выкидывает из инвентаря части защитного костюма. Теперь я помогаю ей одеваться настолько быстро, насколько медленно раздевал до этого. Натягиваю на
— Шлем, где твой шлем?
— Вить, у меня заколка сломалась.
— Причем здесь заколка?
— Без заколки неудобно. Волосы лучше полностью убирать под шлем.
— Слушать не желаю, напяливай.
Алена надела шлем, уже на ходу спрашиваю
— Какую заколку тебе надо?
— В форме спицы, лучше вот такой вот длины.
— А под шлем она залезет? — Алена кивает, — Найду.
В фойе разгром. Пластиковые столы и стулья разбросаны. Лужи крови. Прямо на полу лежат несколько раненых разной степени тяжести. Но зомби не видно. Людей довольно много, они возбуждены, но не более. Алена тут же подсаживается к одному из раненых с разорванным плечом.
Плюет ему прямо на рану и вчитывается во всплывшее системное оповещение. Вот она, диагностика эпохи игрового зомбокалипсиса во всей красе. Затем достает канцелярский нож и чиркает себе по запястью. Ее кровь льется прямо на рану, рана начинает зарастать прямо на глазах. Я офигеваю. Алена переходит к другому раненому, а я, чтоб не смотреть на эту кровавую медицину, подхожу к гардеробу, Кот мыкается за гардеробной решеткой, смурной и растревоженный.
— Что случилось? — спрашиваю.
— Геройствовать полезли, — фыркает по-кошачьи, — На проспект выперлись. Едва обратно заскочить успели, но на хвосте зомби притащили.
— Понятно. Идиоты еще не перевелись.
Я всматриваюсь в лица раненых и с удивлением их узнаю. Это те ребята, что заперли решетку перед моим носом. Детский сад ремню не рад. Вон и Качок тут валяется со рваной раной на ягодице. Кто-то пытался откусить его непоседливую жопу. Кстати, он последний, остальных Алена уже подлечила.
Я смотрю на Алену и мне становится тревожно. Лицо белое, ни кровинки. Сколько уже своей крови она потратила на этих придурков. Алена подходит к Качку, ее покачивает от слабости. Я подскакиваю к ней, придерживаю, помогая опуститься на колени.
— Ален, ты как? На тебе лица нет.
— Все в порядке, — шепчет слабым голосом, — На одного больного у меня сил хватит.
Я вижу, что оба ее запястья исчерканы, кровь из них еле капает. Мне страшно за нее становится, но она упорно начинает сжимать-разжимать пальцы, чтобы выжать из себя еще немного вакцины. Ее кровь покидает тело неохотно, капля за каплей соскальзывает с белого как мел запястья на рану Качка. Как только рана его полностью затворяется, Алена теряет сознание.
— Черт, — я подхватываю ее на руки, — Может кто-то ей помочь?
Через собравшуюся толпу протискивается Тролль, таща на Буксире заспанного Плюшика.
— Виктор, все нормально будет. Он поможет.
Плюшик подходит и кладет руку Алене на лоб.
— Сильное истощение, — диагностирует Плюшик и достает из инвентаря какую-то склянку.
— Что это? — я Плюшику не доверяю.
— Не кипишуй, — успокаивает меня Тролль, — Плюшик знает.
— Зелье восстановления на основе гранатового сока, — отвечает Плюшик, — Помоги ее напоить.