Зомби

Чекалов Денис Александрович

– Страшно даже подумать, что они хотели с вами сделать.

Ричард был распят на металлической раме.

Он помнил, как двое бандитов Молота вывели его с базы, и посадили в маленький турбоглайдер. Знал ли об этом Оррим?

Наверное, нет.

Вспомнились слова Молота.

– Я ваш единственный друг, на много миль вокруг.

Тогда Ричард был готов только посмеяться над этим.

Но сейчас, – глядя на снежную белизну стен, и ледяную сталь инструментов, – юноша вдруг понял, что на базе Молота

у него было гораздо больше шансов остаться в живых, чем здесь.

– Месье Ковач… Полковник, он скоро к нам присоединится, – щебетал Ренье. – А пока он просил меня вас развлечь. Подготовить как бы.

Доктор взял со стола тонкий, узкий скальпель.

Полюбовался, как свет ламп играет на лезвии.

Потом перевел взгляд на Ричарда.

– Почему же он не боится? – мелькнуло в голове у Ренье. – Он не может не бояться. Должен.

Где-то из-за стены раздавались крики болотных зомби.

– Вы ведь были там? – спросил Ричард. – Во второй экспедиции. Вы знаете, что стало с моей матерью?

Ренье обернулся.

Во взгляде его что-то мелькнуло, – странное, нехорошее.

– Ничего я не знаю, – отрезал он.

А ведь это то, чего я хотел, – подумал вдруг Ричард.

При мысли об этом ему вдруг стало безумно весело.

Два долгих года, – в Зоне, в ядовитых пустошах зомби, – он по крупицам, жалким песчинкам, собирал правду о судьбе матери. И вот сейчас, прямо перед ним, стоит человек, – который знает ответы. Пусть не все, но многие.

Так, может, не случайно Ричард здесь оказался, – и встреча их не поражение, а победа?

– Расскажите, – попросил он. – Расскажите мне о той экспедиции. Что там было? Что помните?

Он меня совсем не боится.

Эта мысль больно резанула Ренье.

Доктор и сам не осознавал, – как привык к чужому страху. Как пристрастился к нему.

Долгое время он был никем, – посмешище, мартышка на побегушках у великого профессора Перельмана. А потом вдруг все изменилось.

Так незаметно, – Ренье и сам этого не понял.

Люди его боялись. Охранники. Ассистенты. Даже те, кому он пожимал руку на научных собраниях, – все видели в нем опасность.

Нет, они по-прежнему не уважали его, презирали нередко, – но в глубине души боялись. Дыхание Зоны словно окружало его, вязкой ядовитой аурой.

Именно это, внезапно понял Ренье, придавало смысл его жизни.

Смотреть на людей, и видеть в них Страх.

– Я заставлю его бояться, – подумал Жак.

Он взял небольшой шприц.

– Надеюсь, вы не боитесь уколов, мистер Теннеси?

Ренье снял со стола высокую банку. В ней переливались глаза.

– Яблоки зомби, – пояснил доктор. – Считается, что они остаются живыми, даже если отделить их от черепа. Давайте проверим?

Он

вынул один из глаз.

Воткнул в него иглу, медленно стал набирать вязкую влагу.

Было видно, как расширился от боли зрачок.

Ричард дернулся.

– Вам стало интересно?

Доктор Ренье легко улыбнулся.

Он подошел к Ричарду.

Юноша стал вырываться, – но это было бесполезно. Прочные ремни надежно приковали его к столу.

– Не бойтесь.

Взгляд у Ренье был добрый, почти отеческий.

– Вам не будет больно; разве только чуть-чуть.

Он нажал небольшую кнопку, и стол с Ричардом повернулся.

Теперь он увидел, что рядом с ним стоит другой стол, – такой же, и к нему пристегнут человек. Юноша узнал Марко, – бойца из клана Молота, что отвел его к вертолету.

– Орриму это не понравится…

Ричард криво усмехнулся.

– Что он скажет, когда узнает, что вы пытаете его помощника?

– Хороший вопрос, – согласился Ренье.

Задумался.

Потом просиял.

– Думаю, Оррим Молот сказал бы: «Хорошо, что я до этого не дожил!»

Ренье тихо засмеялся.

Шагнул к Марко.

– Мы начнем с тебя, – пояснил доктор. – Твоя жизнь, в отличие от юного Теннеси, совсем ничего не стоит…

Доктор наклонился над пленником.

Тот закричал.

– Не дергайтесь…

Ренье медленно ввел стекловидную жидкость зомби в глаз Марко.

– Теперь подождем немного.

Он взял скальпель.

– Вы хотели что-то узнать о той экспедиции, мистер Теннеси? У нас есть пара минут. Спрашивайте.

Марко кричал.

Он заходился криком, тело его билось в агонии.

– А знаете, – задумчиво сказал доктор. – Похоже, я неверно оценил порог толерантности. Глазные клетки пациента отторгают препарат, – произнес он в диктофон.

Затем повернулся к Ричарду.

– Задавайте вопрос! Я слушаю.

Юноша посмотрел на Марко.

– Дайте ему что-нибудь, – сказал Ричард. – Анальгетик.

Ренье почмокал губами.

– Да, – согласился он. – Это будет гуманно.

Он смотрел на Марко, – что кричал и извивался от боли, – как художник любуется не завершенной еще картиной.

– Нет смысла причинять боль, если нет особой нужды. Но мистер Теннеси… Если я дам ему анальгетик, это лишит эксперимент чистоты. И мне придется начинать все сначала, уже с другим пациентом. Разве это гуманно?

Хрустнули кости.

Это Марко, пытаясь вырваться, ломал себе руки.

– Нет, – прошептал Ричард. – Так нельзя. Так не должно быть. Отпустите его.

Ренье взмахнул рукой, словно подводил итог лекции, – перед полной залой студентов.

– Насилие и жестокость, – заметил он. – Мы охотно их одобряем, если нам не приходится на них смотреть. Верно, мистер Теннеси?