Зомби!

Тримейн Питер

— Стив! — вскрикнула Джун, переполошившись. Он остановился и удивленно поднял брови.

— Будь осторожен, — закончила она.

После того, как он исчез в доме, она прошлась перед фасадом, поеживаясь в похолодевшем вдруг воздухе. Вся эта поездка возвращала ее в ночной кошмар. Она так мечтала получить удовольствие от посещения родины ее родителей. Тем временем, как она приблизилась к двери, Стив, весело улыбаясь, уже открыл ее и заносил внутрь чемоданы.

Она озабоченно вошла в унылую прихожую.

— Есть

там какой-нибудь свет? — спросила она, тщетно вглядываясь в поисках выключателя.

— Электричества нет, — сказал Стив. — Что и следовало ожидать в таком месте. Ничего, пустяки. Пойду посмотрю, может найду что-нибудь.

Он исчез в соседней комнате, пока Джун исследовала переднюю. Мебель повсюду была странная, заплесневелая. Впрочем, ничего удивительного, ведь дом простоял закрытым довольно долго. Отблески света заполнили комнату. Стив стоял на пороге, держа в руке старомодную масляную лампу.

— Я нашел это на кухне. В ней полно масла.

Джун оглядела прихожую, залитую золотистым светом. Она была хорошо меблирована, с буфетом и креслами из темного дерева, викторианского стиля.

В комнате было несколько картин, висевших по стенам. Один портрет над ступеньками лестницы был особенно поразительным. Он изображал пожилую женщину с выступающей челюстью, тонкими, решительно сжатыми губами и злыми глазами. К старинной золоченой раме была привинчена крошечная бронзовая пластинка: «Мари Ласнекю, 1960».

— Должно быть, твоя бабушка, — пробормотал Стив, изучая картину.

Джун не особенно ею заинтересовалась.

— Я чувствую себя как вор, — шепнула она, внимательно оглядывая прихожую.

Стив рассмеялся.

— Вздор, Джун. Пошли, посмотрим дом.

Джун неохотно последовала за Стивом по комнатам бунгало.

Каждая комната покинутого строения была напичкана мебелью, которая покрылась уже слоем пыли. Если бы не принимать во внимание пыль, то казалось, что владелец просто вышел и может вернуться в любой момент. На кухне были даже консервы и засохшая пища.

— Бобы в собственном соку, — ликующе продекламировал Стив. — Ну, в конце концов, мы не умрем от истощения сегодня ночью.

В его голосе слышалось мальчишеское веселье от этой авантюры. Джун улыбнулась вопреки своим опасениям.

В нижнем этаже дома было пять комнат, все хорошо обставленные: лестница с короткими маршами вела к двум комнатам в мансарде, одна из которых, очевидно, использовалась как спальня. Из кухни небольшой коридорчик явно вел в погреб. Стив заглянул в него, но не стал спускаться вниз.

— Все выглядит так, будто твоя бабушка жила одна, — заключил Стив, когда они закончили осмотр. — Здесь только одна спальня, а все остальные, пригодные для жилья комнаты — общие или гостиные.

— Это очень странно, — вздохнула Джун, когда они вошли в

комнату, которая показалась им главной гостиной. — Я еще просто не могу свыкнуться с мыслью о бабушке. Я по-прежнему нахожу странным, что мои родители никогда не упоминали о ней.

— А что там за семейная ссора? Ты не забыла, что сказал Даувиль? Твоя мать бежала вместе с твоим отцом.

— Но почему моя бабушка возражала против отца?

Стив пожал плечами.

— Люди имеют массу странностей, которые остальным кажутся чудачествами.

Он занялся осмотром старого деревянного письменного стола-бюро с убирающейся крышкой и что-то проворчал, обнаружив, что тот не заперт и может быть легко выдвинут. Неожиданно он присвистнул.

— Что такое? — спросила Джун.

— Здесь есть письмо, адресованное тебе. Есть завещание и некоторые другие бумаги.

Джун взяла конверт цвета буйволовой кожи.

— Оно адресовано на мою девичью фамилию.

— Ну, видимо, никому не известно, что ты замужем, — заключил Стив. — Что в письме?

— Мне прочитать его вслух?

Стив кивнул.

Джун прокашлялась.

— Моя дорогая внучка Джун... Если ты прочтешь это письмо, то это, очевидно, означает, что Даувиль сумел отыскать тебя и что ты приняла его приглашение вернуться в страну своего народа. Но, увы, это будет также означать, что мой дух покинул мое такое хилое тело, что его старая оболочка стала неспособной удерживать мой дух. Это завещание Бон Дию... — Джун нахмурилась. — Бон Дию?

— Боже милостивый, возможно, это местное выражение, идиома, — объяснил Стив.

Джун кивнула и опять вернулась к письму.

— Внученька, тот факт, что я никогда не встречусь с тобой, до сих пор причиняет мне мучительную боль. Но сейчас, раз ты читаешь это письмо, тебя ожидает новая судьба. Встречаясь с этой судьбой, ты должна помнить вот что: ты происходишь от одной из древнейших фамилий на этом острове, в твоих жилах течет кровь подлинных карибцев. Ты рождена взять на себя великую ответственность и великое наследие...

— Ах, — прервал ее Стив. — Сколько?

— Стив! — Джун была возмущена.

— Ну, пишет она великолепно, не так ли? Может она, по крайней мере, сказать, сколько...

Джун показала ему знаком замолчать и продолжила чтение.

— Ты займешь высочайшее положение на острове. Однако, я, конечно, понимаю, что ты приезжаешь из другой страны, где поступки и мысли людей странны и чужды обычаям нашего народа. Встретив свою судьбу, ты должна будешь допускать то, чего не могла раньше допустить; видеть многое, во что раньше не верила; но, прежде всего, помни, что в тебе наша кровь. Ты должна сохранять верность крови. Может быть, Бон Дию благоприятствует тебе и даст покровительство до тех пор, пока наступит время.