Zombie Fallout. Чума на твою семью
Шрифт:
– Можешь сдать назад и повернуться так, чтобы одна из фар светила точно в дверь? – как можно вежливее попросил я.
– Что ж ты сразу не сказал? – огрызнулась Трейси.
Было очевидно, что не стоит озвучивать те ответы, которые тотчас родились у меня в голове, если мне еще хочется сохранить добрые отношения с женой, поэтому я как можно спокойнее произнес:
– Да, не подумал заранее.
И почему только здравый смысл не считается добродетелью? Надеюсь, моя жена никогда не прочтет эти дневники.
Она резко сдала назад, и джип заглох. По всем законам классических фильмов ужасов как раз в этот момент должно было появиться чудовище. Я вздрогнул,
– Ой! – крикнула Трейси в окно.
Я чуть не обделался. Впрочем, гордиться здесь нечем. Я ведь не герой боевика с кучей дублеров и не персонаж компьютерной игры. У меня нет запасных жизней и возможности сохраниться: жизнь одна – если что-то идет не так, на кнопку перезагрузки здесь не нажмешь.
Трейси переставила джип, и свет одной из фар прорезал сумрак. Теперь был освещен практически весь участок, но мне все равно казалось, что в темных углах таятся жуткие монстры. Справа от меня стоял стол с засохшим цветком в горшке. Скорее всего, в кресле когда-то сидела крепко сбитая пожилая дама с веселым нравом. Секретарша, должно быть, знала всех жителей этого маленького городка. Сразу за ее столом была дверь в кабинет городского шерифа. Откуда я это знал? На двери висела табличка с надписью «Шериф», которая рассеивала все сомнения. Я никак не мог выкинуть из головы образ Энди из Мэйберри. Оставалось только надеяться, что здесь нет своего Барни Файфа, который вечно все портит [12] .
12
Энди Тейлор и Барни Файф – герои популярного американского ситкома «Шоу Энди Гриффита», выходившего на экраны в 1960–1968 гг. Энди Тейлор является шерифом маленького городка, а Барни Файф – его недотепой заместителем. – Прим. переводчика.
Слева была полупустая пирамида для ружей. Похоже, шерифа не застали врасплох. Мне подумалось, что он пал смертью храбрых, до последней секунды защищая тех, кому всю жизнь служил. Я не знал его и никогда уже не узнаю, но в моих глазах он был настоящим героем.
Я снова обратил внимание на дальнюю часть участка, где находились камеры. Мне были видны толстые металлические решетки, но ничего более. Свет фар туда не доставал, и, если там что-то и было, оно решило пока не выдавать своего присутствия. В любом случае, источник вони находился там.
Что я за выживальщик такой? У меня даже фонарика с собой не было. Впрочем, здесь это была не проблема. Я подошел к оружейной пирамиде и взял один из двух штурмовых поясов. Тяжелый, похожий на дубинку фонарик удачно лег мне в руку. Я надеялся, что четыре батарейки типа D, питающие фонарь, еще не выдохлись. Естественно, я поступил, как умный человек, и решил проверить это, направив фонарь себе прямо в глаза. Ничто так не подстегивает выброс адреналина, как временная слепота. Я тотчас отвел фонарь и принялся размахивать им из стороны в сторону, надеясь, что смогу справиться с противником, который вдруг возникнет у меня на пути. В конце концов я сбил со стола лампу и на звук бьющегося стекла в участок вбежал Тревис. Он заслонил собой свет фары, и все снова погрузилось во тьму. Если, конечно, наш противник не прятался за лампой или на потолке (куда светил фонарик), следующие несколько мгновений
13
Джон Уэйн (1907–1979) – американский актер, получивший прозвище «король вестерна». – Прим. переводчика.
– Пап, ты в порядке? Что случилось? – спросил Тревис и, догадавшись, что загораживает собой весь свет, шагнул в сторону.
Со мной все было в порядке, это правда. Но как ответить на второй вопрос? Здесь все было сложнее. Стоило ли мне солгать и сказать сыну, что я боролся с легионом живых мертвецов? Во мне все еще оставались крупицы гордости. Признавшись, что я случайно ослепил себя, а затем чуть не обосрался, когда разбил лампу в попытке нейтрализовать невидимого противника, я бы потерял все намеки на это великое человеческое качество. Нет, лучше уж соврать. Тогда гордость останется при мне. Пусть уж лучше считает, что я рискнул собой ради всех остальных.
– Летучая мышь пролетела.
Тревис посмотрел наверх. Не поверив ни единому слову, он снова взглянул на меня.
Черт, должно быть, недоверчивость досталась ему от матери. Я навел фонарик на камеры, в основном чтобы отвести внимание от себя. Зрелище, конечно, было не из приятных, но все же не так ужасно, как могло бы быть. В самой дальней от нас находился человек, и, похоже, довольно молодой. Впрочем, точно его возраст определить было затруднительно, потому что он посинел от холода. Он свернулся в позе эмбриона на маленьком коврике, видимо, чтобы согреться под куцым пледом вроде тех, что выдают в самолете.
– Бедняга. Наверное, его посадили как раз в тот день, когда все это началось.
– Мы сможем его вытащить? – спросил Тревис.
– Что вы там так долго? – крикнула Трейси из джипа.
– Прибираемся тут!
Я снова подошел к оружейной пирамиде, откуда чуть раньше взял фонарик, и обнаружил связку ключей, висящих на огромном кольце – я-то думал, что такие только в кино бывают. С секунду помедлив, я вставил ключ в замок. Вдруг зомби просто прикидывался мертвым?
– Пап? – сказал Тревис. Продолжать не было нужды – я и так понял его молчаливый вопрос. Я прекрасно справился: моя паранойя генетически передалась и детям.
Проклятье! Не хватало еще, чтобы я зашел в камеру и стал бы его выволакивать, и тут он ожил бы и решил меня сожрать.
– Скажи маме, чтобы приготовилась. Господи, прости меня за то, что я собираюсь сделать.
Моему внутреннему благочестивому католику нелегко было побороть чувство вины за тот грех, который я вот-вот должен был принять на свою душу, но инстинкты выживальщика кричали, что я и с этим смирюсь. Я прицелился и выстрелил человеку прямо в голову. На дальнюю стену полетели ошметки замерзшего мозгового вещества.
В замкнутом пространстве прогремел выстрел, который сменился негромким треском. Я не сразу понял, что этот звук издают капли холодной крови, падающие на пол. Что ж, теперь еще и это будет мучить меня в кошмарных снах.
Я вытащил почти обезглавленное тело из офиса, радуясь, что густая, полузамерзшая кровь не оставляет предательского следа, говорящего о моем преступлении, и бесцеремонно бросил его у дальней стены здания. Тогда я еще не понял своей ошибки, но тем самым я фактически прикормил акул – окровавленное тело стало приманкой для нашего противника.