Зомбосвят
Шрифт:
«Krutio de konkreto».
— Крутио дэ конкрето, — неуверенно прочел Костя. — Это что — вино или коньяк?
— Коньяк, конечно же! — возмутился Цент. — Ты вот сюда смотри.
И указал на ряд звездочек на этикетке. Тех оказалось аж целых восемь штук. Павел не был большим знаком элитного алкоголя, но он почему-то полагал, что больше пяти звезд у коньяка не бывает. А тут целых восемь. Наверное, этот напиток был каким-то особенным.
— То есть, — силился понять Костя, — мы должны отыскать такой вот коньяк?
— Отыскать,
— Но…. Простите, конечно, но зачем?
Цент посмотрел на парня, как на идиота.
— Ты что, тупой или нарочно меня злишь? — недобрым голосом пророкотал он. — Ты прочти! Прочти! Название-то какое! Круто да конкретно! Ну и восемь звездочек, понятное дело. У такого напитка меньше и быть не может. А разве я, самый крутой и конкретный пацан из всех ныне живущих, не достоин вкусить этого пойла? Кто, если не я?
Павел и Костя переглянулись.
— То есть, — вновь попытался умом понять князя Павел, — вам просто хочется этого коньяка, и вы желаете, чтобы мы вам его привезли?
— Схватываешь на лету, — проворчал Цент. — А что, есть какие-то проблемы?
— Мы просто думали, что вы нас пошлете за чем-то другим, — честно признался Костя. — За каким-нибудь секретным оружием, или вроде того. В общем, за чем-то важным.
Сказал, и тут же пожалел об этом, потому что лицо князя налилось кровью и приняло свирепое выражение.
— А это, по-твоему, не важно? — едва не прокричал Цент, и Павел с Костей в страхе схватились друг за друга, ожидая от впавшего в ярость самодержца сиюминутной расправы. — То есть, по-вашему, это нормально, что я, будучи величайшим героем и мудрым правителем, а еще известным красавцем, интеллектуальным гигантом и непревзойденным скромником, сижу тут и страдаю?
— Вы страдаете? — испуганно пискнул Костя. Павел благоразумно помалкивал.
— Конечно, я страдаю. А как мне не страдать? Как представлю, что этот прекрасный напиток, самим небом предназначенный только мне одному, сейчас вливают в свои глотки какие-то лохи, то аж дурно делается. Он должен принадлежать только мне и питься только мной! Такова моя княжеская воля! Ясно вам?
Павел и Костя быстро закивали головами. При этом Костя кивал так быстро, что потянул шейные мышцы.
Князь вновь откинулся на спинку стула, и как-то внезапно успокоился. Выражение его лица приняло привычное сурово-злобное выражение, но уже не выглядело так, будто лидер нации намеревается прямо здесь и сейчас натопить кровавую баню.
— Задание, как вы сами понимаете, сугубо добровольное, — произнес Цент уже спокойно. — Я вас неволить не собираюсь. Решайте сами.
Павлу было страшно, огромный жуткий князь внушал ему трепет своей вспыльчивостью, но он все же рискнул задать вопрос.
— А почему вы не прикажете поисковикам добыть этот коньяк? — спросил он. — Или не пошлете за ним своих гвардейцев? Они бы его давно нашли.
Князь вытряхнул из пачки сигарету и сунул ее
— Почему да зачем, того вам знать не надо, — произнес Цент, поднеся огонек зажигалки к кончику сигареты, и выпустив носом две струи табачного дыма. — Могу сообщить лишь то, что ситуация непростая. В Цитадели орудуют внутренние враги. Мне приходится бороться с ними денно и нощно, и победа не всегда оказывается на моей стороне.
— Я не понимаю, — растерялся Павел. — Каким образом внутренние враги мешают вам заполучить коньяк? И почему вы до сих пор с ними не расправились?
— С ними расправишься, как же, — покачал головой Цент. — Эти бабы, они хуже любых демонов….
— Бабы? — удивленно переспросил Костя. — Какие бабы?
— Обыкновенные бабы, какие же еще? Пилят и пилят, достали уже. Делай то, не делай это…. Блин, пацаны, если они узнают, что я поисковиков или гвардейцев за бухлом послал, они же меня сожрут со всеми анализами. Вот почему так важно сохранить все это дело в тайне. Если дойдет до баб…. Ну, мне тогда только одна дорога — добровольное изгнание. Потому что в Цитадели они мне житья не дадут.
И князь глубоко затянулся сигаретным дымом.
— В общем, — вновь заговорил он, — расклад такой. Привозите мне коньяк, получаете приличную работу, жилье и мое расположение. Если отказываетесь от священной мисси, то крутитесь сами. Но предупреждаю заранее — в поисковые группы очередь, желающих попасть в них полно. В дело идут связи, подкуп, интим и прочие проверенные временем методы карьерного роста. Так что если и выбьетесь в люди, то это будет нескоро. Не хочу вас пугать, но есть реальный шанс задержаться в чернорабочих на год-другой.
Павел побледнел. Год-другой? Он отпахал всего месяц, а уже чувствовал себя так, будто состарился лет на десять. На Костю же и вовсе стало больно смотреть.
— Можно, мы все обсудим наедине? — спросил Павел.
— Обсуждайте, — позволил князь, и поднялся со стула. — Что надумаете, сообщите парням.
И он указал на стоящих у дверей гвардейцев.
— А я пойду, пока меня внутренние враги не хватились, — продолжил князь. — Иначе устроят допрос. Где, дескать, был, что делал….
Он бросил недокуренную сигарету в консервную банку, исполняющую роль пепельницы, и вышел из помещения. Гвардейцы вышли следом. Они прикрыли за собой дверь и остались снаружи.
— Ну, что думаешь? — спросил Павел, когда в домике не осталось никого, кроме них.
— А разве тут есть о чем думать? — удивился Костя. — Или ты хочешь задержаться в чернорабочих на два года? Я точно не хочу.
— Я тоже. Но это задание…. Оно странное.
— Ничего странного. Захотелось князю особенного коньяка, вот и все. У богатых свои причуды.
— Что у князя причуды, то факт, — не стал спорить Павел. — Но дело-то опасное. И когда еще мы этот коньяк отыщем? И отыщем ли вообще?