Зомбосвят
Шрифт:
Зомбосвят шагнул к приготовленной жертве. Крестоносцы, что удерживали мертвеца, отпустили его и отпрянули, напуганные приближением существа. Но и зомби тоже перестал брыкаться и выть. Он замер, словно почуяв близость более грозной и могущественной силы.
Зомбосвят какое-то время стоял перед ним, опустив тонкие руки вдоль туловища. Мертвец, съежившись, смиренно ждал своей участи, не отваживаясь даже скулить. Пауза затянулась. Решив подсказать зомбосвяту, как тому следует поступить, отец Серафим полез со своими советами.
— Давай же! — настаивал он, чуть не тряся зомбосвята за руку. — Давай, очисти его! Ну же! Ну!
Все крестоносцы застыли, затаив дыхание. Никто не двигался, никто не разговаривал.
— Чего же ты ждешь? — прокричал отец Серафим, которому не терпелось больше прочих. — Исполни свое предназначение. Убей его! Убей их всех! Очисти наш мир от….
Зомбосвят стремительно повернулся к нему всем телом. Отец Серафим прекратил орать, замолчав на полуслове и со страхом уставившись на высящееся перед ним чудовище. Он словно увидел его впервые. Впервые разглядел того монстра, что был сотворен его собственными руками. Отец Серафим попятился, но было поздно.
Рука зомбосвята рванулась вперед, длинные пальцы обхватили голову отца Серафима, а затем начали сжиматься с безжалостной и страшной силой, медленно сдирая кожу и мясо с лица духовного лидера. Брызнула кровь. Болезненный вопль отца Серафима сменился булькающим скрежетом ломающихся зубов. Тело священника болталось в какой-то дикой пляске. Ноги и руки выделывали жуткие кренделя, а из-под белой мантии лилось и сыпалось содержимое кишечника и мочевого пузыря.
Иван первым вышел из ступора. Он вскинул автомат, и заорал:
— Отпусти его!
Зомбосвят и не думал прекращать своего дела. Садистски медленно он продолжал срывать лицо с отца Серафима, сминая кожу и мышцы в своей пятерне. Священник в последний раз резко вскинул руки, словно находился на концерте и тем самым хотел выразить свой восторг, а затем его тело обмякло и начало оседать. С противным мерзким треском оторвались последние клоки кожи и мяса. Упавшее на камни фундамента тело отца Серафима уже не имело лица. На его месте осталось жуткое месиво из окровавленных, вдребезги переломанных, костей. Все стальное было сжато в кулаке у зомбосвята. Тот поднес добычу к своему сморщенному лицу, осмотрел черными озерами глаз, а затем, разверзнув пасть, принялся запихивать в нее физиономию отца Серафима.
В этот момент громыхнула автоматная очередь. Иван в упор разрядил в зомбосвята весь рожок. Он мало что соображал, иначе поостерегся бы поступать подобным образом, но жуткая гибель духовного лидера, которому Иван был беззаветно предан, слишком сильно потрясла его. И он, забыв обо всем, попытался прикончить жуткую тварь, обманувшую их коллективные ожидания.
Пули, насквозь прошедшие сквозь тощее тело зомбосвята, угодили в стоявших по другую сторону крестоносцев. Двое из них с криками повалились на землю. Кто-то заорал Ивану:
— Не стреляй в своих, дебил!
Но Иван никого не слышал и мало что соображал. Он продолжал давить на спусковой крючок автомата, хотя рожок уже давно опустел. С ужасом взирал он то на тело отца Серафима, то на зомбосвята, невозмутимо жующего лицо священника.
Началась паника. Кто-то бросился к раненым, кто-то схватился за оружие. Иван что-то закричал, срывая голос. Получился какой-то бессвязный вопль, полный ярости и обиды. А затем, вконец обезумев, он бросился на зомбосвята, и попытался ударить его прикладом в лицо. Но сделать этого ему не удалось. Лапа чудовища молниеносно перехватила автомат и легко вырвала его из рук Ивана. Тот потянулся к кобуре на поясе, и в этот момент зомбосвят оторвал ему голову. В буквальном смысле — обхватил ее, резко крутанул туда-сюда, и рывком отделил от тела. Кровь тугими струями ударила из разлохмаченной раны на шее. Тело повалилось под
К еще шевелящемуся обезглавленному телу Ивана бросился скованный цепью зомби и впился в него зубами прямо сквозь надетый на башку кожаный мешок. Зомбосвят не обратил на нахлебника никакого внимания. Выдавив из головы Ивана все соки, он уронил на землю смятый комок раздробленных костей и окровавленного фарша, и медленно повернулся к крестоносцам.
Выстрелы загремели как по команде. Сразу пять или шесть человек открыли огонь, поливая зомбосвята свинцом. Пули вонзались в его тело, отрывали куски мертвой плоти, оставляли в нем сквозные отверстия. Но тварь и не думала подыхать. Она сорвалась с места и бросилась на людей с проворством, совершенно не свойственным обычным зомби. В три огромных шага зомбосвят достиг ближайшего крестоносца, палящего в него из автомата, и ударил его кулаком по голове, легко проломив череп и убив беднягу на месте. Следующей оказалась девчонка, с визгом разряжающая в зомбосвята обойму пистолета. Монстр сграбастал ее длинные волосы и одним резким движением вырвал их вместе с мясом. А когда оскальпированная героиня с визгом повалилась на землю, наступил ей на голову и размазал ту в лепешку.
Стремительность и жестокость, с которой зомбосвят принялся истреблять отряд крестоносцев, ввергла Павла в замешательство. Он внутренне готовился к тому, что обряд пойдет не по плану, но никак не ожидал подобного результата.
Вместо того чтобы действовать, он стоял столбом и тупо глазел на зверские выходки зомбосвята. Он не услышал друга Костю, заоравшего что-то прямо ему в ухо. Не заметил, как Вика выхватила пистолет и принялась палить в монстра. Его охватило чувство глубочайшего разочарования, перешедшее в отчаяние. Ведь он действительно успел поверить отцу Серафиму, успел убедить себя в том, что их план обязательно сработает, и им удастся отчистить мир от монстров. Вместо чего они собственными руками породили еще одного, всем монстрам монстра.
— Да очнись ты, осел! — заорал Костя, и влепил Павлу сочную оплеуху.
Грубое физическое воздействие привело его в чувства. Он тряхнул головой, и едва собрался решить, что ему делать дальше, когда увидел зомбосвята. Тот мчался прямо на них, огромный, жутко тощий, с залитым кровью лицом и оскаленными гнилыми зубами. Павел инстинктивно шарахнулся назад, оступился, и рухнул в кусты.
Сквозь грохот выстрелов по его ушам резанул пронзительный вопль, в котором он не сразу узнал Костин голос. Друг визжал так, будто его заживо рвали на куски. Путаясь в стеблях кустарника, Павел сумел приподняться как раз затем, чтобы увидеть самое страшное. Зомбосвят схватил Костю за горло, поднял его, оторвав от земли, а затем запустил руку в его живот и принялся выгребать наружу внутренности. Костя уже перестал орать, и только его тело сотрясалось конвульсиями, когда лапа чудовища погружалась в выпотрошенный живот и волокла оттуда потроха.
Кричащая от ужаса Вика в упор палила в зомбосвята из пистолета. Судя по всему, девушка от страха утратила возможность соображать трезво, и приблизилась к твари почти вплотную. За что и поплатилась. Зомбосвят вдруг уронил Костино тело себе под ноги, и резко развернувшись, ударил Вику рукой. Та отлетела прочь как тряпичная кукла, упала на камень фундамента и замерла без движения.
Все это заняло считанные секунды. Павел ничем не мог помочь ни Косте, ни Вике, ни кому-либо еще из крестоносцев. Да и помогать уже было некому. Весь отряд лежал на старом фундаменте разрушенной церкви. Люди, еще недавно живые, были зверски разорваны, изувечены и мертвы.