Зомбосвят

Арьков Сергей

– Отыскать, и доставить мне, – уточнил задачу князь.

– Но…. Простите, конечно, но зачем?

Цент посмотрел на парня, как на идиота.

– Ты что, тупой или нарочно меня злишь? – недобрым голосом пророкотал он. – Ты прочти! Прочти! Название-то какое! Круто да конкретно! Ну и восемь звездочек, понятное дело. У такого напитка меньше и быть не может. А разве я, самый крутой и конкретный пацан из всех ныне живущих, не достоин вкусить этого пойла? Кто, если не я?

Павел и Костя переглянулись.

– То есть, – вновь попытался

умом понять князя Павел, – вам просто хочется этого коньяка, и вы желаете, чтобы мы вам его привезли?

– Схватываешь на лету, – проворчал Цент. – А что, есть какие-то проблемы?

– Мы просто думали, что вы нас пошлете за чем-то другим, – честно признался Костя. – За каким-нибудь секретным оружием, или вроде того. В общем, за чем-то важным.

Сказал, и тут же пожалел об этом, потому что лицо князя налилось кровью и приняло свирепое выражение.

– А это, по-твоему, не важно? – едва не прокричал Цент, и Павел с Костей в страхе схватились друг за друга, ожидая от впавшего в ярость самодержца сиюминутной расправы. – То есть, по-вашему, это нормально, что я, будучи величайшим героем и мудрым правителем, а еще известным красавцем, интеллектуальным гигантом и непревзойденным скромником, сижу тут и страдаю?

– Вы страдаете? – испуганно пискнул Костя. Павел благоразумно помалкивал.

– Конечно, я страдаю. А как мне не страдать? Как представлю, что этот прекрасный напиток, самим небом предназначенный только мне одному, сейчас вливают в свои глотки какие-то лохи, то аж дурно делается. Он должен принадлежать только мне и питься только мной! Такова моя княжеская воля! Ясно вам?

Павел и Костя быстро закивали головами. При этом Костя кивал так быстро, что потянул шейные мышцы.

Князь вновь откинулся на спинку стула, и как-то внезапно успокоился. Выражение его лица приняло привычное сурово-злобное выражение, но уже не выглядело так, будто лидер нации намеревается прямо здесь и сейчас натопить кровавую баню.

– Задание, как вы сами понимаете, сугубо добровольное, – произнес Цент уже спокойно. – Я вас неволить не собираюсь. Решайте сами.

Павлу было страшно, огромный жуткий князь внушал ему трепет своей вспыльчивостью, но он все же рискнул задать вопрос.

– А почему вы не прикажете поисковикам добыть этот коньяк? – спросил он. – Или не пошлете за ним своих гвардейцев? Они бы его давно нашли.

Князь вытряхнул из пачки сигарету и сунул ее в рот. Затем бросил пачку на стол, и предложил парням угощаться.

– Почему да зачем, того вам знать не надо, – произнес Цент, поднеся огонек зажигалки к кончику сигареты, и выпустив носом две струи табачного дыма. – Могу сообщить лишь то, что ситуация непростая. В Цитадели орудуют внутренние враги. Мне приходится бороться с ними денно и нощно, и победа не всегда оказывается на моей стороне.

– Я не понимаю, – растерялся Павел. – Каким образом внутренние враги мешают вам заполучить коньяк? И почему вы до сих пор с ними не расправились?

– С ними расправишься,

как же, – покачал головой Цент. – Эти бабы, они хуже любых демонов….

– Бабы? – удивленно переспросил Костя. – Какие бабы?

– Обыкновенные бабы, какие же еще? Пилят и пилят, достали уже. Делай то, не делай это…. Блин, пацаны, если они узнают, что я поисковиков или гвардейцев за бухлом послал, они же меня сожрут со всеми анализами. Вот почему так важно сохранить все это дело в тайне. Если дойдет до баб…. Ну, мне тогда только одна дорога – добровольное изгнание. Потому что в Цитадели они мне житья не дадут.

И князь глубоко затянулся сигаретным дымом.

– В общем, – вновь заговорил он, – расклад такой. Привозите мне коньяк, получаете приличную работу, жилье и мое расположение. Если отказываетесь от священной мисси, то крутитесь сами. Но предупреждаю заранее – в поисковые группы очередь, желающих попасть в них полно. В дело идут связи, подкуп, интим и прочие проверенные временем методы карьерного роста. Так что если и выбьетесь в люди, то это будет нескоро. Не хочу вас пугать, но есть реальный шанс задержаться в чернорабочих на год-другой.

Павел побледнел. Год-другой? Он отпахал всего месяц, а уже чувствовал себя так, будто состарился лет на десять. На Костю же и вовсе стало больно смотреть.

– Можно, мы все обсудим наедине? – спросил Павел.

– Обсуждайте, – позволил князь, и поднялся со стула. – Что надумаете, сообщите парням.

И он указал на стоящих у дверей гвардейцев.

– А я пойду, пока меня внутренние враги не хватились, – продолжил князь. – Иначе устроят допрос. Где, дескать, был, что делал….

Он бросил недокуренную сигарету в консервную банку, исполняющую роль пепельницы, и вышел из помещения. Гвардейцы вышли следом. Они прикрыли за собой дверь и остались снаружи.

– Ну, что думаешь? – спросил Павел, когда в домике не осталось никого, кроме них.

– А разве тут есть о чем думать? – удивился Костя. – Или ты хочешь задержаться в чернорабочих на два года? Я точно не хочу.

– Я тоже. Но это задание…. Оно странное.

– Ничего странного. Захотелось князю особенного коньяка, вот и все. У богатых свои причуды.

– Что у князя причуды, то факт, – не стал спорить Павел. – Но дело-то опасное. И когда еще мы этот коньяк отыщем? И отыщем ли вообще?

– А что мы теряем? – в свою очередь спросил Костя. – Если не сумеем найти это пойло, просто вернемся в Цитадель. Картошка да раствор от нас никуда не денутся.

На это нечего было возразить. И хотя вся затея решительно не нравилась Павлу, он все же осознавал, что это их единственный реальный шанс на карьерный рост. К тому же, он еще не успел забыть приобретенные на вольных хлебах навыки выживания, и не сомневался, что сумеет позаботиться о себе за пределами крепости. Главное внимательно проверять потребляемую пищу, а то после имевшего место быть отравления у него на этой почве сформировалась настоящая фобия.