Зона индиго
Шрифт:
– Ну?
У Софьи Марковны округлились и без того круглые глаза.
– Соскучилась, значит? Все ж мать. И бабушка. А вот я все хотела спросить тебя, Лилечка, как так вышло, что ты тут, а мать – там?
– А вы разве не помните? Не помните, как я приехала к бабуле?
Софья Марковна помнила. Она помнила, как вместе с покойной Варей встречала ее внучку на вокзале Верхневолжска. Девочку отправили в дальний путь одну, доверив присмотреть проводнице. Она вышла из вагона, слишком маленькая и худенькая для своего возраста, и такая бледная была, в такие прозрачные тощие косички скручивались бесцветные волосы! Но одета была хорошо. Только не виделось в ее одежде материнской заботливой
Лиле было тогда двенадцать лет. Она не отличалась красотой, но ведь в этом возрасте немногие девочки выглядят красивыми. Она плохо училась, переползала с тройки на тройку, математика была для нее темным лесом, да и вообще с «точными науками» она не ладила. Зато много читала, хорошо рисовала, была добра и услужлива, умела найти с людьми общий язык. Она пришлась ко двору. Бабушка Варя научила ее шить, сама в молодости служила портнихой в театре, а теперь вот глаза не позволяют даже нитку в иголку вдеть… В новое хобби Лиля кинулась с головой, обшила всех знакомых и соседей, потом начала придумывать свои модели…
Ей бы на модельера пойти учиться, но испугалась она экзамена по рисунку и богемного духа «художки», поступила в педагогическое училище на дошкольную педагогику. Ну что это за профессия – воспитательница в детском саду? В прежние времена еще ладно бы… Талант портнихи не дал Лиле пропасть. У нее появились обширная клиентура и неплохие заработки. Жаль, бабушка не дожила, царствие ей небесное. Состоятельные дамы охотно заказывали у Лили туалеты – в провинции по-прежнему трудно купить хорошую вещь, везут либо китайскую дрянь на рынок, либо немецкие качественные вещи в бутики, так ведь их разве укупишь? Восемнадцать тысяч штаны стоят, кому такое по карману? Ох, да и где гарантия, что их не из того же Китая привезли? Вот и идут женщины, особенно те, что погабаритнее, к портнихе, а она всем умеет угодить, ее платья из бегемотих дюймовочек делают!
– Да, деточка, подумала я тут и сама на свой вопрос ответила. Так уж, видно, жизнь сложилась, что приросла ты и к Верхневолжску, и к дому. А мать приезжает, так это же хорошо! Кто еще о своем дите позаботится? Тебя что-то беспокоит? Отвыкла от нее?
– Маму нужно прилично встретить. А у меня с деньгами туговато, большие расходы были. Придется поторопиться, закончить заказы. Ничего, справлюсь. И еще я не поняла – она говорила то «я», то «мы». Выходило так, словно она приедет не одна…
– Так, может, с отцом твоим, – подкинула мыслишку Софья Марковна.
Глаза и губы у соседки маслицем подернулись, так она любила разговоры о семейной жизни.
– Вряд ли. Они не виделись столько лет…
– А вот на старости лет и помирились, соединились, едут навестить доченьку свою!
– Вряд ли, – вздохнула Лиля. – Скорей уж… А, да что об этом говорить! Надо готовиться принимать гостей.
– Это правильно. А помощь понадобится, хватай меня, старую, за бока – делай дело, тетя Соня! Я и с Егором завтра погуляю, и за продуктами тебе схожу, пока ноги держат. Ночами-то не работай, и так вон под глазами у тебя зелень!
– Я должна сшить, – вздохнула Лиля.
Укладываясь спать, тяжело ворочаясь в широкой вдовьей постели, поглаживая взахлеб урчащего кота, Софья Марковна услышала снизу сквозь потолок и пол доносящийся звук работающей швейной машины.
О, этот женственный, этот томительно-грустный звук – стрекот швейной машинки в ночи!
А потом мечты, бессонные, одинокие мечты. С детства Лиля играла сама с собой в одну и ту же игру, всегда перед сном. Что бы попросила она у золотой рыбки? У феи-крестной? Какие желания загадала бы она сказочному джинну? Этих желаний, по условиям сказки, было три, и как сложно бывало уместить бесконечные «хочу» в этот короткий перечень! Но ей это всегда удавалось, а последние несколько лет желания вообще не менялись, она твердила их наизусть, уснащая только знакомую канву блестками волшебных подробностей. Она была так одинока, так слаба и временами чувствовала себя такой несчастной… Кто же сможет осудить ее за эти нелепые, детские мечты?
Легко сказать – встречай гостей! Надолго, или навсегда, или на пару недель – но все равно перед важной встречей найдутся невыполненные обещания, несделанные дела, найдется что-то, что обеспокоит. Вот, например, Игорь. Хоть и мало привязан он к сыну, хоть давно остыл чувствами к Лиле, но вполне может явиться в то время, как тут будет мама. Ничего страшного не произойдет, ясное дело, но все же такая встреча очень нежелательна.
А еще нужно прибраться. Уборка была у Лили больным местом. В кухне и в гостиной еще удавалось соблюсти относительный порядок, но ее рабочая комната неизменно тонула в нитках, лоскутках, пуговицах… А у Егора в детской всегда разбросаны игрушки и фломастеры, листы ватмана и книжки-раскраски, старенький палас вымазан разноцветным пластилином! И окна не вымыты с прошлого года, и занавески посерели от пыли… Это, конечно, ужасно – и вредно, и некрасиво, а что делать? Ей нужно работать и заниматься с Егором – водить его в бассейн, куда недавно приобрели годовой абонемент, и в логопедическую группу, и на массаж! Правда, последние полгода массажистка приходит на дом.
Что ты будешь делать, даже в благополучной гостиной под диваном обнаружились клочья серой пыли, которые ветерок из раскрытого окна мотает насмешливо туда-сюда! Вон как их хорошо видно с подоконника! Лиля яростно драила оконное стекло с внешней стороны, каждую минуту рискуя вывалиться на улицу, потому что после бессонной ночи голова была очень легкой и слегка кружилась. По полу текли ручейки мыльной воды. Ничего страшного, заодно и пол вымыла! Вот теперь совсем хорошо – из окон льется солнечный свет, паркет сверкает чистотой, остатки позолоты на рамах картин блестят да и сами картины стали как только что написанные! Как хорошо, когда вокруг все чисто!
Хорошо-то хорошо, но, будь у Лили время, деньги и силы, она все бы тут изменила. В журналах мод, которые она покупала по служебной необходимости, попадались фотографии интерьеров. Лиле нравилось все стеклянное и хромированное, стиль хай-тек ее зачаровывал. Долой бы всю мягкую мебель, все эти коврики-пылесборники, тяжелые плюшевые шторы, пейзажи в болотных и коричневых тонах!
– Как же тут жить? – ужаснулась Софья Марковна, когда Лиля показала ей одну из этих фотографий и поделилась своей мечтой. – Ни присесть, ни прилечь, все жесткое, все холодное…