Зона мутации

Прялухин Александр

Маша, не обращая внимания на боль в руке, по которой пришелся удар железных прутьев, вцепилась в оружие Олава, стараясь перетянуть его на себя. Тот надавил на спусковой крючок, несколько пуль ударились в потолок, отрикошетили, но никого не задели. Антоха тем временем взялся за Снора: лаборатория наполнилась визгом – матерый мужик верещал, как ребенок.

Те двое, что оставались наверху, так и не решились спуститься. Маша еще тянула автомат на себя, когда мутант подскочил к ней и бородатому, выдернул из их рук оружие, с силой швырнув о стену. Олав попятился назад,

глаза его были широко раскрыты. Антоха схватил чужака за горло, поднял в воздух и со всей дури приложил к решетке. Снова, и снова… Маше казалось, что она слышит хруст – девушка сжалась в комок, закрыла глаза.

Через мгновение все стихло. Лишь глухое, злобное рычание где-то рядом. Она заставила себя поднять веки. Мутант был на лестнице, смотрел на нее. Но не стал возвращаться, прыжком преодолел несколько ступенек, с грохотом стал ломиться через компьютерную.

Дрожащей рукой девушка вытащила из-за пояса Олава свой пистолет, спустила предохранитель. Мужчина еще был жив и пытался что-то сказать, но в горле у него булькало, просачивалось изо рта красной струйкой. Она навела оружие.

Бах, бах, бах!..

Стреляла, пока не решила – хватит. “Кажется, все”. Направилась к лестнице, на ходу передергивая затвор. “Нет, еще один патрон”. Вернулась и со злостью всадила его в человека, который несколько минут назад стаскивал с нее одежду.

– Теперь все.

Достала из потайного кармана запасной магазин, перезарядила. Поднявшись по лестнице, осторожно прошла через компьютерную, на ходу застегивая и поправляя одежду.

На улице по-прежнему валил снег и он даже перестал таять, оставаясь на земле холодным белым ковром. Прямо у входа “ковер” был испачкан кровью, следы тянулись к берегу. Маша разглядела две фигурки – одна поддерживала другую – они шли к кораблю. Повернулась в противоположную сторону и успела увидеть, как в снегопаде скрывается что-то темное, убегающее на всех четырех.

Скоро со стороны моря раздалось знакомое “тук-тук-тук-тук-тук” – корабль завел двигатель и медленно разворачивался, отходя от берега кормой вперед.

– Вернутся, ублюдки.

Она зашла в компьютерную. На одном из спутников еще работало облачное хранилище и Маша выгрузила на него всю информацию, которую собрала за последние годы – результаты экспериментов, личные записи, видео, фотографии… С собой на смартфоне взяла только библиотеку.

Из сверкающей белым пластиком комнаты Маша вынесла целый мешок лекарств. Какие-то давно просрочены, но сейчас нет времени разбираться. Бывает такое, что и просроченным рад.

Нашла в кладовке канистру с мутной жидкостью – что-то смазочное, для пикапа было припасено. Еще в прошлом году старая машина растеряла на колдобинах всю подвеску и теперь ее вряд ли можно починить. В общем, не пригодится. Маша расплескала жидкость в компьютерной, на подвал уже не хватило. Да и черт с ним! Главное связь со спутниками уничтожить. Не хватало только, чтобы эти подонки получили доступ к камерам и тепловизорам, смогли бы отслеживать передвижение других людей.

От зажигалки занялось, но без охоты, неторопливо. Тут бы не смазку, а бензин, да где

ж его возьмешь? Даже в последние годы перед Инфекцией все ездили на электрокарах. А это было задолго до ее рождения.

Но разгорелось. Побитая, испачканная Маша стояла и смотрела, как до боли знакомое строение охватывает огонь. Вот и сферический колпак антенны, сделанный из какого-то пластика, полыхнул, обнажая стальной остов.

“Надо идти домой. Не на что тут смотреть!”

Она развернулась, побрела известной дорогой, перекинув мешок через плечо.

Хлопья уже не сыпались с неба, но оно оставалось серым, в любую минуту готовое разродиться снежным зарядом или дождем. Как было бы хорошо развалиться сейчас у камина, выпить, согреться! Будет ли у них в другом месте домашний очаг? Будет ли вообще другое место?

– Пап.

– М?

– Собирайся. Мы уходим.

Он поднялся, подошел ближе. И, хотя понимал, что она имеет в виду, переспросил:

– Уходим? Куда?

– Мы уходим из этого места. Садимся на баркас и плывем на юг. Здесь теперь небезопасно.

Отец, уставший обсуждать с ней одно и то же в течение многих месяцев, вздохнул. Понимал, что за ней правда, что нет больше аргументов за сохранение прежней жизни, и все-таки сделал последнюю попытку.

– Здесь не так плохо, Машенька. Мало ли, что заполярье. Мы обустроились, у нас есть биогенератор. Корова еще, поросенок. Ближе к зиме заколем, сделаем запасы тушенки.

– Зима уже началась, на улице снег.

– Зима начинается первого декабря.

– Первого декабря здесь будет чертов мороз и гребаная полярная ночь!

Она сделала над собой усилие, чтобы говорить спокойно, без крика.

– В поселке сегодня высадились чужие. Видимо, пришли из-за фьордов, с той стороны, где граница покрытия западного спутника ближе всего к нашему дому. Иначе бы я еще вчера заметила их приближение.

– Тебя видели? Ты смогла спрятаться?

– Нет, не получилось. У них был дрон.

– О господи… – он снова сел в кресло, обхватил лицо старческими, морщинистыми руками.

– Они бы меня изнасиловали, а потом забрали с собой. Или просто убили. И тебя бы убили, когда нашли.

– Но… ты ведь в порядке? Да?

– Мне удалось застрелить троих. Двое ушли.

Маша заметила засохшие брызги крови на ладони, брезгливо попыталась оттереть.

– Но они вернутся, ты же понимаешь. Поэтому нам надо собираться и отчаливать. Лекарства я забрала, станцию связи сожгла. Так что все… Теперь здесь не будет нормальной жизни.

Развернулась, вышла из дома. Надо заглянуть в хлев, проявить милосердие к домашним животным – все равно им не жить без людей. А мясо в дороге пригодится.

Они перенесли в баркас все, что смогли. Отдельное место в маленьком трюме было отдано корыту с зеленым пюре. Не такому большому, как то, что стояло в чулане их дома, но для электрического движка – в самый раз, да и на новом месте лишним не будет. Маше хотелось верить, что среди южных земель можно найти гораздо больше осколков цивилизации и если даже биогенератор протухнет или замерзнет, они разыщут другой.