Зона невозврата
Шрифт:
– Скажу тебе то, – произнес он негромко, – что я сказал Риперу на том самолете, когда мы с ним летели из «Пеликан Бэй». Я работаю не на копов, и не в службе маршалов, и не на ФБР. Я частный подрядчик со своим рабочим графиком и отчитываюсь только перед самим собой.
Коберн моргнул, и маска горькой насмешливости на его лице переплавилась в неприкрытый страх.
– Ты не посмеешь, – выговорил он.
Указательный
Гром выстрела многократным эхом разнесся по пустой лестнице, медленно растворяясь. Оставался лишь смутный звон в ушах. А на него наслаивался отдаленный вой сирен, от которого в груди с новой силой заколотилось сердце.
– Надо же, сделал, – одними губами вымолвил Лок и, повернувшись спиной к скрюченному трупу, побрел по лестнице вверх.
Эпилог
Райан и Кэрри рука об руку взошли по ступеням собора Божественной Благодати, из-под сени готического фасада попав в прохладу нефа. Идея визита принадлежала Кэрри, чтобы им перед возвращением домой пройти через некое завершение (Лок был признателен, что она не облекала это в слова).
Последние несколько дней являли собой бесконечную вариацию одного и того же набора вопросов. Ответы Лока изменений не претерпели. Постепенно и при отсутствии энтузиазма публично копаться в грязном белье АТО вопросы эти отпадали, истончаясь до дальних отзвуков, покуда Райан, наконец, не остался лишь в обществе своих собственных мыслей.
В структуру собора был встроен лабиринт из известняка. В отличие от лабиринта, состоящего из ходов и тупиков, этот больше походил на сад расходящихся тропок. Идешь себе до центра, находишься там, сколько тебе нужно, а затем возвращаешься тем же маршрутом.
Высвободив ладонь из руки Райана, Кэрри отступила на шаг назад.
– Ты не хочешь пройтись по нему со мной? – спросил он ее.
Женщина покачала головой.
– Если понадоблюсь, ищи меня вон там, – она кивнула на освещенный люстрами боковой притвор.
Лок, тайком любуясь, смотрел ей вслед. Спокойная, уравновешенная. Самая драгоценная из всех женщин, каких он когда-либо
Чувствуя себя слегка скованно, Лок ступил в лабиринт и не спеша принялся его обходить. Прошедшая неделя дала ему время поразмыслить о пути, избранном им в жизни, о местах, куда она его заносила, и о том, что лучшего и худшего раскрыла ему она в человеческой натуре.
Даже со всем своим недюжинным опытом он оказался не готов к тому, чтобы стоически воспринять мучительную смерть Кена Прэйджера и его семьи. Ничто не сотрет из его памяти образ Тая, неподвижно лежащего на дворе «Пеликан Бэй». Равно как и мятущиеся огоньки страха в глазах Коберна при виде того, как он медленно нажимает на скобу. Все это он отныне обречен носить в себе, вероятно, до конца жизни.
Дойдя до центра лабиринта, Райан остановился и прикрыл глаза, позволяя всему этому отложиться внутри. А затем тронулся дорожкой, ведущей обратно к исходной точке.
Кэрри он застал у небольшого алтаря, возведенного здесь в честь визита в собор – тогда еще церковь – Мартина Лютера Кинга. Кинг в свое время говорил о многом. О ненависти. О страхе. О всепобеждающей силе любви. А через три с небольшим года жизнь его самого оборвалась от пули убийцы…
В лабиринте ответов для Лока не нашлось. «Но, быть может, – размышлял он, глядя на бледно-золотистый свет свечей, помаргивающий на кротко-задумчивом лице Кинга, – они витают здесь, в этом святилище».
Есть мир в том его обличии, каким его желает видеть большинство людей, и есть мир такой, какой он есть. А где-то в середине стоят такие, как Лок, оберегая и обеспечивая своим служением работу Кингу, президенту и иже с ними.
Райан легонько сжал Кэрри ладонь:
– Поедем домой.