Зона Посещения. Бродяга Дик

Хорсун Максим

– Мэгги, – мягко проговорила Ким. – Аномалии бывают только в Зоне, в городе их нет. Ты живешь здесь долго, и тебе это должно быть известно лучше, чем мне.

– Ну я же мутант, я чувствую, – веско заявила Мэгги.

– Здесь и правда, «комариная плешь», – поддержал Мышу темнокожий мальчик. – Вот смотрите… – Он вытащил из кармана шортов горстку крышечек от кока-колы. С сосредоточенным выражением лица отправил щелчком одну жестянку точно в центр поляны. Как Ким и ожидала, ничего не случилось. За первой крышечкой последовала и вторая, и третья. Но все они падали,

как ни в чем не бывало: как обычные жестянки на обычную землю.

– Затаилась, – поняв тщетность своих попыток, высказался мальчик. – Она капризная. То спит, то ждет, кого бы сцапать.

– Я видел, как она сцапала кошку Куртсманов, – сообщила старшая девочка. – Кошка успела сделать только так: уэээк! – «Барби» наклонила голову вбок и поджала руки к груди, мол, «бобик издох». – Только мокрое пятно осталось! – подытожила она.

– Мяу! – то ли дразнясь, то ли просто валяя дурака, выдал один из забияк.

А второй, втянув соплю, поделился:

– А я видел, как она ворону сцапала.

– И голубя одноногого с центральной площади, – добавила «Барби». – Лучше не ходите на поляну, мы на ней больше не играем.

Сколько Ким ни всматривалась, ничего подозрительного и необычного в черно-коричневом пятне утоптанной земли, обрамленном невысокой травой, не находила. Косые лучи солнечного света, пробиваясь сквозь кроны, падали на поляну, контрастно высвечивая каждую былинку. Ким собралась было пойти вперед – вопреки советам окружавшей ее мелюзги, – но ноги как будто налились свинцом.

– Да что со мной такое!.. – в сердцах пробормотала она.

Вытянула из сумочки планшет и принялась писать:

«Каждый город – среда для возникновения мифов. Хармонт – не исключение. Мифы здесь появляются, точно грибы на гнилой древесине. Само собой, основным источником вдохновения для мифотворчества служит Зона. Мы наблюдаем экстраполяцию на городское пространство тех небывалых явлений и эффектов, которые существуют только по ту сторону забора протяженностью во многие мили. Не удивительно, что дети из Хармонта проявляют недюжинное рвение, заставляя друг друга поверить, будто в безлюдных и сумрачных уголках города обитает нечто, проникшее в их мир из Зоны. Для этих выдумок не нужно обладать выдающимся воображением, в Хармонте монстры реальны. Просто посели «комариную плешь» на заросшей поляне в глубине парка, а в тени старого, похожего на больного проказой человека дерева…»

– Народ, а что еще страшное обитает в Зоне? Кроме «комариной плеши»?

– «Ведьмин студень», – подсказал темнокожий мальчик.

– Спасибо! – Ким дописала: «вообрази плотоядные придыхания «ведьминого студня».

«Барби» заглянула в планшет. Хмыкнула и сообщила:

– «Ведьмин студень» живет вообще-то в ямах. Напишите лучше – «серебристая паутина».

– Да ну, – поморщилась Ким. – «Ведьмин студень» – лучше звучит. Эффектней.

– И что с того, что лучше? Исправьте, – потребовала «Барби» с неожиданным упорством. – Вы же неправильно написали, зачем обманывать читателей?

– Да, – поддержал подругу темнокожий мальчишка. – Вы ведь приехали писать о нашем городе?

Тогда пишите правильно! «Серебряная паутина». Уберите «ведьмин студень».

Ким сдалась.

– Ладно-ладно, – она быстро заменила «студень» на «паутину». – Теперь вы довольны? Это ж надо, такие маленькие, а такие пи… привереды!

В мэрии не работали кондиционеры. На клейкую ленту, подвешенную к потолку приемной, налипли с полсотни мух разных цветов и размеров. Некоторые все еще трепыхались и надсадно жужжали, предчувствуя погибель.

Ким остановилась возле стола секретаря, поглядела, почесывая лоб, на пустое кресло и выключенный монитор компьютера.

Из кабинета мэра, дверь в который была приоткрыта, донесся бодрый голос:

– Кто там стоит? Заходите, если что-то надо!

Ким быстро взглянула на свое отражение в стеклянных дверцах шкафа, забитого пронумерованными папками. Расправила плечи, подобрала из арсенала улыбок нужную, уверенно распахнула дверь и шагнула через порог.

Сумрак, на окнах – закрытые жалюзи. Отчетливый запах виски. Экран планшета освещает круглое лицо тучного лысого мужчины в белой, расстегнутой почти до живота безрукавке. Планшет – в центре стола, стопка бумаг и кнопочный телефон – с одного края, коробка с картошкой-фри из Макдональдса – на другом краю.

– Господин мэр? – Ким остановилась на пороге, углубляться в пропитанный алкогольными парами сумрак не хотелось. – Здравствуйте…

– Не мэр, а заместитель… Мэр в отпуске, – палец, украшенный золотым перстнем, перебрасывал по экрану планшета карты. Чиновник раскладывал пасьянс. – Давайте, жалуйтесь, мадемуазель, – он зевнул, прикрыв кулаком широкий рот.

– С чего вы решили, будто я пришла жаловаться? – Ким отыскала взглядом стул, стоящий чуть в стороне от стола хозяина кабинета; настороженно двинулась к нему.

– Все жалуются, – заместитель мэра провел ладонью по стопке бумаг. – У «вечных батареек» заканчивается заряд, долгое ношение браслета, который в теории должен излечить от всех болезней, приводит к нервному истощению, «рачьи глаза» не того цвета.

Ким присела на край стула.

– Действительно жарко, – сказала она.

– Могу предложить виски со льдом, – заместитель загремел ящиками стола.

– Кимберли Стюарт, «Дейли Телеграф».

– В таком случае последнюю фразу забудем. Курт Вестерфельд. Чем могу быть полезен?

– Мой босс – мистер Пибоди – договаривался с вашей пресс-службой, чтобы я получила аккредитацию.

– Всего-то? – Вестерфельд подтянул телефон. – У нас же не Белый дом, если аккредитацию заказали заранее, значит, документы уже готовы. Как вам у нас, кстати?

– Странно, – призналась Ким. – Как будто на другой планете оказалась. И в другом времени.

Вестерфельд буркнул в трубку поставленным голосом теледиктора: «Хадсона ко мне!» и сразу же отодвинул телефонный аппарат.

– А не вы ли, мадемуазель, угодили вчера в перестрелку на Южном шоссе? – спросил он, вращая на полированной столешнице планшет. Словно в «бутылочку» собрался поиграть.