Зона Притяжения
Шрифт:
Неожиданно один инопланетянин протянул ко мне свою длинную лапищу. И я ощутил, как веревка, на которой висел диск, вилась в шею. А сам диск, словно притянутый мощным магнитом, сорвал две пуговицы и очутился в четырехпалой «ладони» пришельца.
«Этот помощник принадлежал Маленькому Защитнику. Он был хорошим воином и погиб достойно. Но помощник достался тебе честно, как и сожитель Маленького Защитника, а значит, ты стал – нашим братом. Отныне ты будешь посредником между нашими и вашими вождями. Мы доставим тебя в безопасное место…»
Ощутив необычную легкость во всем теле, я с ужасом обнаружил, что взлетел вместе с двумя пришельцами.
–
– подумал я, ошеломленно глядя на удалявшуюся землю, и зажмурил глаза.
Яблоки из моего сна вновь летели в небо, за ними Ньютон и белый рояль с пианистом…
Часть вторая.
Миссия невыполнима
1 g
Гершвин разбудил меня как обычно ровно в семь. Это незначительное послабление, которое мне позволили. Не просто какая-нибудь противная пищалка, проезжающая по не проснувшемуся мозгу тяжелым бульдозером, а хорошая музыка. Однако время подъема не измелилось – ежедневно в семь часов по Москве. Я разлепил веки и уперся взглядом в блестящий белый потолок.
– Достали уроды! – вслух произнес я и с трудом заставил себя слезть с кровати.
Наступил тридцать первый день с того момента, как я нажал красную кнопку на злополучном Устройстве Рымкевича, и открывшийся телепорт вывалил на Землю мусор со всех концов галактики. Наступил новый и удивительный…пожалуй нет, скорее, отвратительный мир, где в награду от нежданных инопланетных гостей мы получили прозвище НЕВЕЗУЧИЕ. И на то были свои причины, но об этом позже.
Последних четыре недели стали сущим кошмаром. Как я и предполагал, они обращались со мной как с подопытным кроликом. Бесконечные допросы, обследования, тесты. Для них я был ни своим, ни чужим, а нечто среднее между человеком и чужаком. Учитывая, я, что побывал в лапах инопланетян, отношение ко мне было, мягко говоря, подозрительным. Хотя они всячески старались показать доброжелательность, но я то чувствовал, что она фальшива. Лишь немногие из Наблюдательного Совета были по-настоящему на моей стороне. Первые дни я терпел, надеясь, что когда они разберутся, все измениться, но время шло, а со мной по-прежнему обращались как с материалом для опытов.
– Достали уроды! –не без удовлетворения в голосе повторил я, зная, что любой звук записывается.
В самом деле, лучше бы меня забрали к себе Миротворцы! Но этим пауколюдям вздумалось сделать меня посредником. Хотелось бы знать в каком месте у них мозги?! Посредник из меня получился никакой, а вот образец для опытов просто замечательный. Вояки и ученые просто набросились на меня.
Инопланетяне стерли из памяти все, что происходило на корабле. Но дали взамен необходимый минимум знаний обо всех нежданных гостях нашей планеты. И главное: теперь я знал об истинной причине катастрофы!
Я пришел в себя на окраине поселка забитого солдатами и бронетехникой. Серебристый треугольник Миротворцев с невероятной скоростью уносился прочь, а ко мне уже бежала толпа. Чертовы «пауки» высадили меня на глазах у сотен людей, видимо, чтобы подтвердить мой высокий статус. «Безопасным местом» оказалось то самое Нагорное, куда мы так стремились попасть. Ну а дальше был перелет в Москву и эта клетка…
Мне создали самые комфортные условии пребывания, но при этом не оставляли в покое ни на минуту. Даже когда я отдыхал, то чувствовал что нахожусь под бдительным присмотром. Скрытые камеры были везде: может быть даже в унитазе. Но хуже всего было то, что мне не позволили встретиться с женой и родителями. То есть увидится нам конечно разрешили. Но
– Олег Владимирович, после завтрака вас ждут в лаборатории №2. – напомнил приятный женский голос.
– Два пошли вы!
– пробурчал я, уплетая яичницу. Завтрак мне приносили, едва только срабатывал будильник.
Наверняка они слышали, но голос ничего не ответил.
Блок, в котором меня содержали, включая лаборатории, занимал целый этаж. Теоретически я мог беспрепятственно путешествовать по всему этажу. Однако на практике пространство доступное мне, ограничивалось комнатой, тренажерным залом, ванной и небольшим участком коридора. Дальше я проходил, только когда меня вызывали.
– Ну что начнем! – сказал изувер в белом халате с милым выражения лица, едва зашел в лабораторию №2.
Я с видом приговоренного молча уселся в кресло. Подмастерья улыбчивого инквизитора нацепили на меня электроды и стали настраивать приборы.
– Только, пожалуйста, не напрягайтесь так! Я ведь знаю, что вам не больно! – сказал врач, взяв в руку скальпель, и вновь широко улыбнулся.
Порой мне хотелось перехватить у него скальпель и воткнуть лезвие сквозь стекло гермокостюма прямо ему в глаз. Но вместо этого я обречено подал ему левую ладонь. И холодное лезвие возилось в кожу. Врач сделал глубокий надрез, наблюдая за тем, как свертывается кровь в ране. Боли я действительно почти не ощущал. Так, легкое покалывание, словно по коже провели острым ногтем. Не прошло и полминуты, как рана затянулась. Это чудо уже не вызвало былого восторга. Только заинтересованное хмыканье и едва слышные возгласы типа: «Да этого и следовало ожидать».
– Показания в норме. Как и позавчера, – сказал один из ассистентов.
– Что теперь: пули со смещенным центром или осколочные гранаты? – ехидно поинтересовался я, разглядывая руку, на которой уже не осталось и следов от пореза. Прошло несколько дней с тех пор, как процессы в моем организме стабилизировались. Скорость восстановления была примерно одинаковой. Я, так сказать, достиг наилучшей формы.
– Это хорошо, что вы сохранили чувство юмора! – ответил мне врач, откладывая в сторону окровавленный скальпель.
Очень хотелось сообщить ему, как он посмотрит на то, что ради шутки я возьму скальпель и порежу ему что-нибудь. Но я не решился. Они и так с подозрением относились ко мне, а тут вовсе станут бояться.
В десять сорок, когда меня обычно вызвали на очередную серию тестов, приятный женский голос, который сильно хотелось заткнуть, почему-то молчал. Я плюнул и улегся на кровать. Однако стоило мне сомкнуть веки, как из динамиков раздалось предупредительное покашливание.
– Доброе утро Олег, это Валерий Иванович. Мы ждем тебя в конференц-зале, это очень важно!
Валерий Иванович из руководителя полетов вынуждено переквалифицировался в моего главного надсмотрщика, потому что полетов больше не предвиделось.
– Это как-то связано с заявлением Миротворцев? – спросил я.
– Да…
– Тогда я никуда не пойду!... Я не переменил своего решения.
– Олег… Это крайней необходимо, с тобой хотя поговорить очень важные люди…
Не понимаю, в чем была разница. С тем же успехом я мог общаться с ними лежа на диване. Все равно они прекрасно видели меня, а то, что я не видел их – так наплевать! Лишний раз смотреть на эти морды желания не возникало.