Зона Топь

Туровская Марина

— Я не маленький, — обиделся Данила.

Сделав «ласковый» голос, который мой сын терпеть не может, я спросила у Даника:

— Хочешь, пойдем ужинать в номер?

Настороженный взгляд ребенка, просчитывающего выгодные варианты.

— Нет, мамочка, я буду кушать тут. Грибочки.

Обида забылась, когда начали сервировать стол. Сын с удовольствием съел и салат, и картошку с грибами. Выпив бутылку кваса, Данила смотрел по сторонам и, сидя на стуле, подтанцовывал в такт звучащей музыке.

Если бы не пласты сизого табачного

дыма и слишком громкая музыка, я бы посчитала ужин вполне сносным. А Данику нравилось. Как только из-за столов на танцплощадку вылезли первые парочки, Даник тоже пошел танцевать.

На его место сел запыхавшийся Макс.

— Маша, есть серьезный разговор. Нас продают.

Хорошо, что я этот момент допила минеральную воду и поставила бокал, а то бы захлебнулась.

— Кто, кого, почем?

— Хозяин кемпинг продает. Доходы снизились, ему мало. Сам работать не хочет, а на нас орет, в воровстве обвиняет. Просто так выкинуть нас, трудовой коллектив, он не может, двадцать процентов принадлежит району как федеральная собственность. Мы, то есть все сотрудники, имеем преимущественное право выкупа, а денег у нас мало. Моя Маринка мне всю плешь проела… — Макс протер ладонью лысину с легким пушком, — типа навалимся всем миром, продадим машины, займем.

— Все так плохо?

Я слушала Макса с нарастающим чувством удачи. Мой оранжевый внутренний голос, отвечающий за финансы и правильное поведение, долбил в правый висок: «Машка, перестань жевать, прослушаешь самое выгодное». Голубенький эстетский голосок пищал другое: «Ах, нет, совсем наоборот. Так приятно волнение мужчины при разговоре, как он заглядывает в глаза, как ищет понимания и помощи…» «Короче, пусть переходит к делу, надоели его прелюдии, тем более не сексуальные», — перебил всех болотный голос, отвечающий за разумную краткость, а иногда и за трусость.

Макс отпил минералку прямо из бутылки.

— Еще хуже. Сели все вместе, нас здесь двенадцать человек, оф кос, руганулись для начала, затем посчитали…

— И прослезились.

Увлекшись рассказом, Макс не сразу меня расслышал, а расслышав, натужно засмеялся:

— Точно, прослезились. Набираем всего три миллиона с копейками.

— А надо?

— Надо семь, а лучше десять. Даже не знаю, сколько это в долларах будет.

— Не надо в долларах. Максим, у меня и Толика деньги общие, — спокойно соврала я. — Обязательно нужно посоветоваться с братом, посчитать.

Уставший от танцев Даня, вытирая ладошкой пот со лба, встал перед Максом, и тому пришлось взять его на колени.

— Маня, мы ж знаешь как подумали? Чего чужим кемпинг предлагать? Подомнут под себя, и мы без работы останемся. А ты своя, надежная.

Искусственно хлюпнув носом, я «вытерла слезу».

— Сейчас и я прослезюсь. Макс, не дави на жалость. Утро вечера мудренее. Завтра Пасха. За праздничным обедом я поговорю с братом, вечером сообщу результат.

— А может, я подскочу? Расчеты

принесу.

— Ой, нет, Макс. Мне только что отзвонился Толик, сообщил о массовом заезде гостей. Мама и отчим со стороны нас с Толиком и семь человек со стороны Ниночки.

— А-а, это та, длинноногая? — понимающе, по-мужски улыбнулся Макс.

— Та самая. — Наевшийся и напрыгавшийся Даник засыпал на коленях у Макса. Я кивнула на него: — Помоги донести до номера.

В номере Максим положил Данилу на кровать, собрался уйти, но остановился, разглядывая мое сосредоточенное лицо.

— Начинаешь делать расчеты?

— Нет, представляю, как все гости разместятся в доме… Мама с отчимом в моей комнате, Толик с Ниночкой в его, а еще есть комната Данилы, запасная, гостевая, гостиная и кухня. Втиснутся.

— Мне бы твои нервы, — чуть ли не осуждающе проворчал Максим, выходя из номера.

Вымыв и уложив спать Данилу, я полчаса полоскалась в ванне, а затем заснула и спала безмятежным сном до восьми утра.

Одно из самых красивейших озер на Земле — Селигер. Я в этом абсолютно уверена, поскольку других озер не видела и сравнивать мне не с чем.

Озеро большое, народу по берегам живет много, и, наверное, среди сотен тысяч людей таких, как я, найдется немного — я равнодушна к рыбалке и боюсь воды. Я любуюсь озером с берега.

Сегодня погода радовала теплом в плюс девятнадцать и солнцем. С озера шел легкий ветер со свежим запахом весны, из сосновой рощи пахло хвоей и прогретым песком. Деревья покрылись светло-зеленой дымкой чуть распустившихся листьев. Хотелось плюхнуться на желтый песок, раскинуть руки и, закрыв глаза, наслаждаться выходным днем.

Данила рвался залезть в лодку и заплыть на середину Селигера. Даже пытался вставить длинную ветку вместо весла в уключину, но я стояла на своем.

— Даня, рыбу ловить будем здесь, с мостков.

Набрав побольше воздуха, Данила собрался требовательно заорать, но, увидев что-то на берегу, выдохнул.

— Знаю, знаю, как твоя мамка плавает. — Держа в руках легкие весла, Максим сбегал с пригорка к воде.

— А как? — открыв рот, спросил Данила.

— Никак! — Макс заржал жеребцом. — Она воды боится.

— Почему боится? — не понял ребенок, которого я начала «плавать» в ванне трех недель от роду.

— Удочки взял? — сменил тему Максим.

— Взял! — радостно заорал Данила. — Одну Толикину, а другую мне тетя Марина дала! Сказала: «Иди, Даня, выгуляй моего Макса!»

Не обращая внимания на слова Даника, Максим вставил в уключины весла, усадил плотнее Даню и оттолкнул лодку.

— Машка, я его через три часа привезу, а ты пойди кемпинг обойди, в подвал залезь, мы там новую отопительную систему поставили. Тебя моя Маринка с хлебом-солью у входа ждет. И ты не обижайся, но денег за проживание мы с тебя не возьмем.