Зона ужаса (сборник)
Шрифт:
– Спасибо.
– Виктор Палыч… Надо выбираться отсюда, Виктор Палыч.
– Ты глухой?.. Или тупой? Черта с два я отсюда выйду!
– Кабина не герметична. Шахта лифта тоже. Рано или поздно они до нас доберутся.
– Кто-то придет на помощь.
– Кто? Мы никого не встретили, кроме девчонки. Тараканы сожрали ее родителей, сожрали Азатгуль… Во всем здании в живых остались только мы трое. И у нас нет связи с внешним миром. Делайте что угодно, выстукивайте SOS азбукой Морзе по стенкам – никто нас
– Ну и что? Их здесь мало. А по одному, – слесарь сделал шаг и превратил семечки в труху вместе с тараканом, – по одному мы как-нибудь с ними справимся.
– Это пока они не проели дыру побольше, – сказал Костя. – Или несколько дыр. Они это могут. Я видел, как они проедают дерево. И потом, Виктор Палыч, сколько мы здесь высидеть сможем – день, два?.. Что будем пить? Есть что будем? Тараканов? Мы же сами тут, как жуки в коробке…
– Ничего, продержимся!
– Сколько ты продержишься без лекарств, дядя Витя? У тебя ж с сердцем плохо, да?
– Это моя забота, сучонок. Сперва ссать в унитаз научись, прежде чем диагнозы ставить.
– Ой, тут птички есть! – воскликнула Маша: девочка нашла в телефоне Angry Birds.
Костя снова взглянул на дядю Витю:
– Виктор Палыч, вы же говорили что-то про лучшую защиту от тараканов…
– Намастрячился сикать H3BO3, гений?
– Нет, – терпеливо сказал Костя. – Я про другую защиту. Про ту, которую нам дала природа. Вы же говорили о птицах, верно? Птицы клюют тараканов.
– Какая разница, о чем я говорил? Если ты гадишь, как голубь, это не значит…
– Да ЗАТКНИСЬ ты хоть на минуту! Просто послушай, – на плечо упал таракан, и Костя, не отвлекаясь, раздавил его в ладони. – Мы могли бы подняться в лифте на верхний этаж. А оттуда выйти на крышу. Крыша – это не дерево и пластмасса, дядя Витя. Это бетон. Туда им пробраться будет сложнее. Там мы сможем звонить куда угодно, кричать сверху, звать на помощь. И главное. Там будут птицы. Много птиц.
– Птички нам помогут! – Девочка все это время слушала Костю с открытым ртом.
– Природа нам поможет, Виктор Палыч!
Старик задумался. Сейчас он выглядел действительно как глубокий старик, а не молодящийся, прежде служивший на флоте слесарь, недавно вышедший на пенсию. На глубоких залысинах проступили бисеринки пота, щеки посерели и будто втянулись в череп. Костя вдруг понял, что щетина на подбородке дяди Вити не окрашена мелом – она была белая, потому что была седая. И серые зрачки его не серебрились, как казалось прежде, а помутнели от возрастной катаракты.
– Все это имеет смысл, только если ход на крышу открыт, – наконец выдавил он из себя.
– Даже
Вместо ответа дядя Витя молча повернулся к панели и до упора утопил внутрь кнопку с числом «22». Кабина едва ощутимо вздрогнула и снова начала подниматься. Сквозь стены был слышен шорох тросов… и, возможно, чего-то еще.
– Как будем действовать, дядя Витя? – спросил Костя, когда на панели мигнула кнопка «12». По телу пробегала дрожь, но рукоятка молотка горячила ладонь. Адреналин наполнял жилы расплавленным свинцом.
– Быстро, четко, слаженно, – старый моряк воспрял духом, словно приняв колыхание спертого воздуха в кабине за бриз. На панели зажглось и потухло число «14». – Выходим и сразу к люку на крышу, он должен быть рядом. Первый идешь ты, как молодой и здоровый. Плюс у тебя молоток, а он может понадобиться, когда дело дойдет до замков.
– А я иду?..
– Ты, девочка Маша, идешь сразу за Константином. Не идешь, а бежишь со всех ног, чтоб только пятки сверкали, без вариантов. Я – прикрою вас сзади.
«16».
– Годный план, Виктор Палыч.
«17».
– Будешь драпать на крышу – не обоссысь ненароком, скалолаз. Не горю желанием принимать душ из твоей мочи.
«19».
На числе «20» лифт вновь тряхнуло, уже серьезней. Подъем прекратился. Костя и дядя Витя уставились один на другого.
– Какого черта? – спросил Костя.
– Откуда мне знать? Я не лифтер, я слесарь! – крикнул Виктор Палыч, давя на все кнопки подряд.
– Не ругайтесь, – сказала Маша. – Ругаться плохо.
– Скырскскырскскрыскскырск, – сказал потолок.
Свет в кабине моргнул. Все трое задрали головы и увидели тени под колпаком светильника. Много теней, и у каждой – по шесть маленьких ножек. Косте вдруг стало трудно дышать, словно в горле застрял замороженный чизбургер из гипермаркета. Целиком застрял, здоровый такой чизбургер, размером с кулак Николая Валуева. «Господи, да мы сами тут как бургер для тараканов», – подумал он, ощущая панику, растущую по мере того, как света в кабине становилось все меньше, а теней под полупрозрачным пластиком лампы (скырск-скырск-скырск) все больше. Ожили голоса в его голове:
Ну вот, лимита, аккурат перед смертью ты узнал, что страдаешь клаустрофобией. Она, знаешь ли, быстро развивается у всякого провинциального говна вроде тебя, особенно если застрять в окружении тараканов-людоедов.
– Они лезут сюда, – сказал дядя Витя.
И теперь весь ваш блистательный план спасения будет сожран вместе с вами.
– Что делать будем?
– Можно вызвать лифтера, – криво усмехнулся дядя Витя. – Но что-то мне подсказывает, что толку от это будет ноль целых, хрен десятых.