Зона влияния
Шрифт:
Его глаза, выражавшие гнев, приобрели оттенок разочарования. Разочарования во мне. Не страх, не недовольство, не неприязнь. А полное разочарование. То, что я сказала, – это такое предательство с моей стороны. Он ведь спрашивал, может ли доверять мне, я ответила утвердительно, и я правда хотела быть с ним. Но сейчас я вонзила нож в его спину. Как только сказала, сразу же поняла, что совершила ошибку. Ведь несмотря на то, что он сделал, я все равно любила его. Но начать оправдываться я тоже не могла. К тому же виновата в данной ситуации не только я. Он сделал мне больно, я лишь
***
Прошла неделя – мы не общались. Наступила вторая – то же самое. Казалось, жизнь потеряла смысл. Первые два дня еще были терпимы, потом ощутилась сильная нехватка Аркаши. Но я правда не думала тогда, что займусь несколькими видами секса сразу. Никто об этом не предупреждал. Неужели мы больше не будем вместе?! Боже. Я не представлю свою жизнь без него. Когда уже придут эти «Crodino»?! Неделю назад заказала в Интернете его любимый напиток. Набор из 10 штук по 200 миллилитров. Потратила на это достаточно. Жду их, чтобы использовать как повод помириться. Хотя не особо хочется быть той, кто сделает первый шаг.
«Crodino» наконец пришли, и я разволновалась, ведь теперь придется ехать к Аркаше и разговаривать с ним. Решила, что не буду звонить, просто приеду, а там, как получится. Если он дома, то поболтаем, нет – так пойду домой.
С того момента, как пришло уведомление с почты, сердце начало биться как безумное, а руки задрожали, словно при нервной болезни. Я не могла спокойно накраситься, одеться, выйти из дома и просто идти по улице – как будто мы впервые с ним встретимся.
Вот его дверь. Черт. Что сказать? Надо отойти, а не стоять прямо под окнами. Если его не будет, то просто оставлю упаковку у двери. Так тупо. Все это напоминает какой-то детский сад. Он просил меня не быть ребенком. А я снова занимаюсь, непонятно чем. Самым ужасным будет, если он подтвердит, что между нами всё кончено. В этом случае разобью бутылки прямо перед ним. О его голову. Стучу. Руки скрещены на груди. Жду. Слышу шум. Дверь открывается. Это он. Мужские голоса на заднем плане. Щетина стала длиннее, и волосы как будто тоже. Или я просто так давно его не видела, что забыла, какой он вообще.
– Ты занят, да?!
– Нет. Просто с друзьями.
Он нервно улыбнулся. Какая интересная земля у меня под ногами – раньше не замечала.
– Ну тогда я пойду.
Невротическая улыбка, кривящая мое лицо.
– Посидишь с нами? – Наконец предложил он. – …Извини, не понимаю, почему до сих пор держу в дверях.
Аркаша толкает дверь, чтобы она полностью открылась, а сам, хромая, отходит.
– Что с ногой?
– Растянул.
Зашли в его комнату. За эти десять дней, что мы не виделись и не общались, Аркаша зря времени не терял. Обои поклеены, потолок побелен, светильники как-то нетипично установлены наверху, мебели старой нет, но новой еще не хватает.
На черном диване сидят два незнакомых мне парня. На грязном, заляпанном столике перед ними лежит переполненная пепельница, пачки разных сигарет, табак, бутылки с пивом и виски. Ребята с виду милые. Оба симпатичные. Один светлый и высокий, зовут Егор – танцор-бальник, но,
– А ты, значит, девушка Аркаши?! Он целыми днями только о тебе и говорит.
Кажется, Герман решил поставить друга в неловкое положение. С бутылкой пива он подвинулся на край дивана, как бы готовясь вести со мной оживленный диалог. От его смелости стало волнительно. Я сидела на черном кресле напротив них, а Аркаша полу-стоя, полусидя курил у боковушки рядом со мной. Я его не видела, но чувствовала. Он любезно предложил мне колу – я согласилась. Прежде чем ответить Герману, хотела лишний раз посмотреть на Аркашу, но «по пути» вспомнила, что не в том положении, чтобы кидаться в него своими взглядами.
– И что же он говорит про меня? – Без желания узнать ответ, спросила я Германа.
– Она молодая, говорит, красивая, вся жизнь впереди, а я, старый дед, непонятно, че ей сдался.
Смешно. То ли шутка, то ли нет.
– Забыл добавить, что я хромой и слепой. – Аркаша решил возглавить ситуацию.
– А, точно. – Подтвердил Егор, попивая виски.
– Так она спросила, что ты О НЕЙ говоришь, а не о себе. – Возразил хитрый Герман.
– Готовься, Аркаш – ща начнется. – Смеясь, предупредил Егор.
Они все посмеялись, а я – нет. Надо уточнить, почему все-таки Аркаша хромой и еще к тому же слепой.
– Так почему хромой и слепой?
Герман посчитал своим долгом ответить за друга.
– Да он, бухой, потолок шпаклевал (указывает на потолок) и ебнулся со стремянки. Подвернул или, хуй знает, че сделал.
– Ты на ней до меня работал и оставил в какой-то хуйне.
Аркаша потянулся к столу, чтобы поставить пепельницу, которую все это время держал в руке. В этот момент он «проскользнул» очень близко ко мне – стало «горячо».
– Ага, конечно, я виноват, что ты ебнулся. Еще пиво скажи виновато. Или Егор.
– Меня ваще не было.
Мы посмеялись.
…Потом, когда я пришел, он потолок начал красить… – Хотел продолжить рассказ Егор, но его перебил Герман.
– Краска нахуй просрочена, начал возить…
– Ты не ругайся так – возрастные ограничения «16+». – Прервал его Егор.
Это было мило с его стороны.
– Да все нормально. – поблагодарила его я.
– Вишь, все «ok». Короче, че-то красил, чуть не задохнулся, глаза не открываются. Я пришел, говорю: «Ты че? Ебнулся?! У тя краска воняет пиздец как. Выкидывай нахуй». Промыл, закапал. И всё «ok».
– Потом выветривать пришлось… Тут «дубак» такой был – неприятно. – Сымитировав дрожь, завершил Егор.
– Человек чуть ногу не сломал и зрения не лишился, а тебя волнует дубак в доме?! – Мне стало смешно.
– Вот именно, эгоист хренов. – Поддержал меня Аркаша, снова взяв пепельницу со стола и начав курить.
– Ну а ты че? Как дела в школе?
Егор и Аркаша смущенно посмеялись над вопросом Германа.
– Да все хорошо. В школе ничего интересного.
– А он немного маньячело, да? – Герман бросил взгляд на Аркашу.