Зонтик для Земли
Шрифт:
Юрий Озеран вставил новый аккумулятор в "Мобилу Чингисхана", монитор засветился, а это означало, что прибор для начала телепортации готов.
– Прибор к работе готов! – сказал Озеран коллегам, собравшимся на кафедре истории и археологии Томского университета.
– Отлично! – торжественно произнес Пастухов. – А сейчас, друзья, нам необходимо назначить начальника экспедиции. Это крайне необходимо сделать именно сейчас, ибо в научных экспедициях, как в армии, должно быть единоначалие, строгая дисциплина и исполнительность, иначе дело обречено на провал. У меня предложение: назначит начальником экспедиции академика Курбанова Алима Гургеновича. Кто "за", коллеги?
– Я – "за"! – хором ответили Остап, Юрий и Константин.
– Отлично!
Академик Курбанов противоречить не стал, а сразу взялся за дело, назначив телепортацию на четыре часа утра по местному времени, что соответствовало десяти часам утра монгольского времени двенадцатого столетия.
– То есть, уважаемые путешественники, в нашем распоряжении около шестнадцати часов, чтобы сделать все необходимые дела, сообщить родным и близким о длительной командировке, сдать номер в отеле и прибыть сюда, на кафедру истории, чтобы переодеться, экипироваться, повторить азы древнего монгольского языка и отправиться в дорогу. Назначаю сбор в ноль часов по местному времени!
В ноль часов все были в сборе. Приступили к переодеванию и упаковке во внутренние карманы, которые были предусмотрены в одежде, аппаратуры и другого багажа; громоздкие вещи упаковали в специальные дорожные монгольские сумки, изготовленные по древним рисункам.
Костя Тупикин, облаченный в одежду древнего монгольского воина, кричал в мобильный телефон:
– Жужа, меня не будет недели три! Я еду с ребятами в Монголию.
– Купи мне шубу из ламы, – кричала в ответ Жужа.
– Куплю, не заморачивайся!
Ровно в четыре часа утра члены экспедиции сосредоточились в очерченном на полу квадрате.
Юрий Озеран взял в руки "Мобилу Чингисхана", ввел все параметры телепортации и доложил начальнику экспедиции:
– Алим Гургенович, экспедиция к телепортации в эпоху Чингисхана готова! Разрешите включить функцию телепортации?
– С Богом, Юрий! Включайте!
Глава 4. Телепортация. В гости к Чингисхану
Юрий Озеран взял в руки "Мобилу Чингисхана”, ввел параметры телепортации и доложил начальнику экспедиции:
– Алим Гургенович, экспедиция к телепортации в эпоху Чингисхана готова! Разрешите включить функцию телепортации?
– С Богом, Юрий! Включайте!
Студент-историк Озеран, который был убежденным материалистом и верил только в научные факты, вдруг вспомнил себя в восьмилетнем возрасте, обряд крещения в деревенской православной церкви, свою, давно покойную, маленькую седую бабушку, которая тайком от его родителей-академиков крестила внука; вспомнил он старинную потускневшую икону Матери Божьей и молитву бабушки: "Матерь Божья, святая заступница, спаси и сохрани моего внука Юрия!".
– Спаси и сохрани! – перекрестился Озеран и нажал кнопку с литерами "ТП".
На какие-то доли секунды сознание путешественников во времени и пространстве озарила яркая вспышка, а потом они увидели себя на большой, заросшей густой зеленой растительностью, поляне. Травы, покрытые крупной утренней росой, доходили людям до пояса и были разнообразны: в лучах утреннего солнца и потоках легкого свежего ветерка колыхались ковыль и полынь, фиалки и хвощ, зверобой, крапива, клевер, пирей, курильский чай и множество других трав.
Сразу же за поляной начинался пологий склон сопки, покрытый соснами, березами и другими деревьями лиственных пород.
В отчаянных головах путешественников еще слышались легкий шум и потрескивание; они, с непонимающими взглядами, ошеломленно оглядывали пространство, от которого веяло чужим неизведанным миром.
Первым пришел в себя академик Курбанов и, на правах начальника экспедиции, громко распорядился:
– Коллега, Юрий, доложите параметры приземления!
Озеран
– Место нашего "приземления" в двенадцатый век совпадает с местом, куда приземлился Хан, то есть студент Чингис Борджигуллин, с точностью до километра-двух. Хан прибыл в результате телепортации к месту слияния рек Хилок, Селенга и Чингой; это в районе нынешнего (вернее, по географии двадцатого века конца второго тысячелетия) Забайкальского края и Бурятии; севернее места его и нашего "десантирования" в двадцатом веке будут расположены города Улан-Уде и Петровск-Забайкальский. А вот по дате, погрешность больше: если Хан прибыл сюда двадцатого июня одна тысяча сто семьдесят пятого года, то сейчас двадцатое августа того же года – то есть, на два месяца позже. Разумеется, все даты по исчислению двадцатого первого века. Можно попробовать "высадиться" повторно, возможно, это скорректирует погрешности в сторону уменьшения.
– Нет! – Алим Гургенович внимательно осмотрел окрестности. – Погрешности не существенные и повторно испытывать судьбу не будем. – Академик достал из кожаной походной сумки планшет с географическими картами. – Это карта Забайкальского края, а вот здесь мы находимся сейчас. – Он карандашом отметил жирную точку на карте и решительно и жестко произнес:
– С этой минуты, коллеги, устанавливается строгая дисциплина: мы находимся в пространстве и времени, о котором мы имеем представление только благодаря немногим дошедшим до нас летописям, манускриптам, археологическим раскопкам, теориям историков. Конечно же, это не мало, но реальная жизнь эпохи Хингисхана значительно сложнее и опасней, и что нас ждет здесь, мы даже предположить не можем. Из точки нашего "десантирования" мы направляемся строго на север к слиянию трех рек, то есть в точку, куда прибыл студент-историк Чингис Борджигуллин; там мы обследуем местность и, если повезет, обнаружим следы коллеги, по которым начнем наши поиски. Идем походной колонной-цепочкой: возглавляет колонну начальник экспедиции, то есть ваш покорный слуга, за ним следует Озеран, – в Ваши обязанности Юрий входит видеосъемка всего нашего маршрута; третьим в колонне, – академик Пастухов. Вы, Остап, назначаетесь в авангард, и движетесь в десяти метрах впереди колонны, фиксируете обстановку, а при обнаружении опасности, или необычном происшествии подаете условный сигнал. Константин назначается в арьергард: движется в десяти метрах позади основной колонны и охраняет наш тыл. На боковое охранение у нас не хватает личного состава, в связи с этим всем контролировать обстановку по маршруту движения. Соблюдать режим молчания, для общения использовать только условленные сигналы, которые мы опробовали в Томске при подготовке к экспедиции: опасность в авангарде – утиный кряк, опасность в арьергарде – волчий вой, опасность по бокам – крик ворона. Двигаться осторожно: веток деревьев и кустов не ломать, огнестрельным оружием не пользоваться; а следующее правило обязательно на весь период нашего пребывания в экспедиции: ничего из имущества не выбрасывать, отходы и мусор упаковывать в мешки и забирать с собой. Не забываем, что неосторожное поведение в прошлом, может привести к необратимым последствиям в будущем…
И главное: все распоряжения начальника экспедиции выполнять точно и в срок; все мы служили в свое время и помним главный армейский закон, от которого, порой, зависит жизнь: « Приказ не обсуждается, а выполняется!» А сейчас, – завтрак, и в путь!
– Есть, товарищ начальник! – весело доложил бывший ефрейтор Тупикин и лихо приложил руку к головному убору древнего монгольского воина.
Пока начальник экспедиции давал указания, профессор Пастухов, который еще в Томске изъявил желание совмещать обязанности картографа экспедиции с обязанностями повара, – в молодости он служил коком на военном крейсере, – приготовил на спиртовке завтрак из концентратов.