Зоопарк. Книга 1. Deslumbrante

Гримм Диана

Теперь ведущий объявил окончание шоу, и в считанные минуты богачи скрылись за дверью. Тело Рика погрузили на носилки, накрыли простынёй и спешно удалили из зала, а Офелия подхватила под руку Шрам и повела её к лифту, чтобы отправить в лазарет.

«С ней опасно иметь дело, – размышляла Немезида, провожая бойца угрюмым взглядом. – Прикончила смотрящего. Тем более своего парня, судя по поцелую. Больные люди! Неужели, чтобы выжить, мне придётся стать такой же?».

***

Немезида смогла вернуться в комнату только через час после окончания «Сотни». Её бледное лицо приобрело сероватый оттенок, а глаза потускнели. Бессилие,

апатия, эмоциональная подавленность полностью завладели её телом и разумом.

– Я принесла для тебя еду, – сразу сообщила Каллисто, лёжа на кровати и читая книжку.

Но Немезида ничего не ответила. Она молча прошла в уборную и, открыв кран, принялась жадно глотать воду. Вдоволь утолив жажду, сунула голову под ледяную струю, а когда немного остыла, опустилась на колени и зарыдала.

– Эй, ты чего? – спросила соседка, подойдя к приоткрытой двери. – Совсем плохо было?

Немезида толкнула дверь ногой, захлопнув её перед самым носом Каллисто, и прижалась к полотну спиной. Она ни с кем не хотела разговаривать, тем более изливать душу. Она не знала, можно ли кому-то здесь доверять, и как жить дальше после всего увиденного. Девушка не была уверена, что впредь сможет спокойно спать, есть, даже дышать. «Сотня» оставила в её душе кровавый отпечаток обречённой безысходности.

Глава 6. Лазарет

Немезида ступила на путь жизни, насыщенной душевной болью, страхами и недоверием. Неуверенность в собственных силах лишь росла с каждым новым днём. Она плохо спала, а если засыпала – её мучили кошмары, связанные с кровожадными богачами. Чаще приходилось видеть жестокие издевательства над другими заключёнными, но иногда в роли жертвы оказывалась она сама. Вздрагивая и просыпаясь в холодном поту, она долго не могла прийти в себя. Нервно бродила по камере, пыталась успокоиться, обливаясь холодной водой, но сердце уже забыло, что такое привычный человеческий ритм. Теперь оно билось, как у напуганного кролика.

Шрам для Немезиды стала целой отдельной историей. Она не выходила у неё из головы ни днём ни ночью. Девушка никак не могла понять, что могло подтолкнуть её на убийство собственного парня. Если выбор подстроен, а перемешивание – трюк, то почему она организовала эту ситуацию, зная, что у богачей свои причуды? Регулярно видя Шрам в столовой, Немезида приходила в смятение. Побитая, с перевязанным запястьем, швами и пластырями на лице – она всё же была жива. Это создавало много вопросов. Неужели ей удалось победить парня с весьма внушительными мышцами? Или же Рик поддался?

Рик! Тот, кто снился ей каждую ночь! Словно его пронзительные глаза даже после смерти следили за ней. Вспоминая тот жуткий бой вновь и вновь, девушка лишь ещё больше впадала в депрессию.

«Ничто не вечно, а порой вообще кратковременно. Сколько ему было? Лет двадцать восемь, не больше, – Немезида часто размышляла о нём. – Скорее всего, испанец. Интересно, что означает «деслюмбранте»? Надо будет сходить в библиотеку, глянуть в словаре… Нет, о чём я думаю?! Какая библиотека?! Здесь нужно смотреть в оба, чтобы кто-нибудь не пришил ненароком!».

Не

меньше Немезиду интересовал Бао, который теперь сидел за своим столиком лишь в компании Геллы, а место Рика одиноко пустовало. Азиат согласился отработать неприкосновенность девушки на прошедшей «Сотне», и ей хотелось обсудить это и выразить свою благодарность. Но слова Каллисто о слабости корейца к пекинеске отталкивали, и она никак не могла решиться на разговор.

Сама же Каллисто вообще стала в жизни Немезиды больным местом. Резкая смена её настроения, грубость и в то же время навязчивая дружба не давали покоя. Каждый вечер, ложась в постель, Немезида вспоминала то, о чём поведал ей Рик перед своей смертью. Каллисто убила четырёх сокамерниц. Если это правда, то у девушки есть веский повод для страха. Но был ли у парня смысл врать?

Вскоре от недосыпания, недоедания и эмоционального потрясения у Немезиды случился обморок. Её доставили в лазарет, где Офелия незамедлительно приступила к осмотру девушки.

– Четыре дня в тюрьме, а уже обморок, – проговорила медсестра, светя в глаза Немезиды ярким лучом фонарика. – Я же говорила, что мы с тобой часто будем встречаться, – она что-то отметила в своём планшете и начала копаться в чемодане с инструментами.

Немезида тяжело вздохнула и опустила голову на кушетку. Лежать на твёрдой поверхности было неудобно, но голова кружилась так, что девушка не могла даже сидеть. Сквозь туманную пелену она смутно видела светло-бирюзовые стены небольшого уютного кабинета, пропитанного запахом нашатыря и прочих лекарств, и множество зелёных растений. Здесь тоже не было окон, и отсутствие солнечного света уже начинало раздражать Немезиду. Становилось ясно, почему у всех заключённых такая бледная кожа.

– Странная тюрьма, – хриплым голосом произнесла девушка, с трудом открывая глаза. – Мы живём в хоромах, едим до отвала, спим сутками. Не думаю, что это только из-за «Сотни». Какие ещё кошмары скрывает мистер Каганер в своей психбольнице?

Офелия тихонько усмехнулась и принялась измерять у пациентки артериальное давление.

– Просто к тебе ещё приглядываются, – ответила она, не прерывая манипуляций. – Думают, какую работу поручить.

– Кто? Шрам? Или сам Амброзио-Руи Каганер, которого никто никогда в глаза не видел?

– Почему же никто? – Офелия отложила инструменты. – Я видела. Антон. Шрам. Рикардо…

– Даааа, – с сарказмом проговорила Немезида. – Рикардо теперь много чего сможет поведать миру о ЗООПАРКе с того света.

Медсестра окинула девушку хмурым взглядом и задумчиво поджала губы. Немного поразмышляв, она поднялась с кресла и прошлась по кабинету.