Зоосказки
Шрифт:
Итак, жил-был Галиотис. Вы бы никогда не заметили его на морском дне потому, что сверху раковина этой улитки была серая и совсем неказистая. Ничем снаружи не примечательный домик Галиотиса изнутри выглядел настоящим дворцом с перламутровыми стенами. Их Галиотис каждый день тщательно вылизывал своим шершавым, как наждак, язычком, поэтому стены сияли чудесным радужным блеском. Кроме того, Галиотис в своем прочном уютном домике выращивал очень красивые разноцветные жемчужины.
Галиотис был мирным, робким отшельником, настолько боязливым, что боялся даже выглядывать из-под своей раковины.
Однажды его одиночество было нарушено: в страшную непогоду, в жестокий шторм в раковину к Галиотису заполз усталый и продрогший крохотный круглый крабик. Поэтому и имя у него было – Краб-Горошинка. Крабик был такой маленький и такой беззащитный, что Галиотис, не раздумывая, приютил его.
Горошинка оказался хорошим товарищем; он помогал хозяину поддерживать чистоту в перламутровом домике, а кроме того он очень бережно ухаживал за жемчужинами.
Крабик иногда выбирался из дома моллюска, и рассказывал Галиотису, что происходит в окрестностях. Он поведал Галиотису много удивительного, и все уговаривал моллюска хоть чуть-чуть приподнять раковину и выглянуть наружу. Но опасливый Галиотис наотрез отказывался и только глубже забирался в свою раковину.
Однажды Галиотис услышал громкие красивые звуки, словно кто-то играл на огромной трубе.
– Что это за удивительные звуки? Кто этот неведомый музыкант? – спросил он Краба-Горошинку.
– Выгляни и посмотри сам, – отвечал тот.
– Боюсь!
– Если ты будешь все время таким нерешительным и боязливым, то никогда ничего не узнаешь! – сказал раздосадованный краб.
Галиотис застыдился своей трусости, но все равно из раковины выглянуть не осмелился. А звуки были так прекрасны!
– А ведь я могу посмотреть на этого трубача, не высовываясь наружу, – подумал Галиотис, – стоит только изнутри проделать небольшую дырочку в стене моего домика и я смогу видеть все, что творится вокруг.
Решив так Галиотис начал тереть своим шершавым язычком перламутровую стенку своего жилища (а вы, наверное, помните, что язычок у Галиотиса был жестким как наждачная бумага). Работал он так усердно, что вскоре в раковине образовалось маленькое круглое отверстие. Галиотис одним глазком заглянул туда и увидел в вышине, у самой поверхности огромного кита.
– Какой он большой! – воскликнул моллюск.
– Это кит-горбач, – откликнулся Краб-Горошинка, – самый лучший музыкант среди всех китов.
Через день снаружи послышался барабанный бой. Галиотис устремился к окошку в своей раковине, но ничего не увидел. Для того чтобы рассмотреть неведомого барабанщика ему пришлось проделывать еще одно отверстие в другом конце раковины. Когда оно было готово, моллюск заглянул туда и обнаружил рядом со своим камнем большую горбатую рыбу.
– Ее так и зовут – Горбыль или Рыба-Барабанщик, – сказал Крабик-Горошинка.
– Уже можно составлять оркестр.
– Погоди, скоро новые музыканты появятся!
И действительно через некоторое время Галиотис услышал чарующие звуки – как будто кто-то играл на арфе. Моллюск
– Это Морской Язык, родственник камбалы, – пояснил Крабик-Горошинка. – Но камбала бесталанна, а Морской Язык – настоящий виртуоз.
Так день за днем Галиотис знакомился с различными голосистыми морскими обитателями. Правда, для этого ему пришлось сделать в своей раковине целый ряд дырочек, через которые он мог легко рассматривать любых подводных жителей, откуда бы они теперь не появлялись.
Поэтому вскоре он узнал, что дельфин-белуха щебечет как канарейка, что рыба-мичман, прозванная так за красивые золотистые бляшки-пуговицы на своем теле, громко бормочет, что рыба-жаба, которая действительно похожа на жабу, так оглушительно гудит, что не дает спать по ночам всем морским жителям, что макрель крякает, что ставрида лает, а вот рыба-собака совсем даже не лает, а хрюкает, что рыба-спинорог чирикает, что очень красивый морской петух не только кудахчет, но еще умеет свистеть, ворчать и храпеть, а огромный скат-манта когда, резвясь, выпрыгивает из воды, то падает назад в волны с сильнейшим грохотом.
Галиотис настолько привык к различным звукам, что на слух определял, кто их издает. Но однажды, когда моллюск в своем домике мирно дремал под хруст челюстей рыбы-попугая, которая лакомилась коралловыми веточками, он услышал слабое монотонное жужжание неизвестного животного, словно кто-то негромко напевал на одной ноте.
Галиотис не придал значения этому звуку, а вот Крабик-Горошинка, любовно протиравший пурпурную жемчужину, сразу насторожился.
– Беда! – сказал он – Слышишь? В наш домик стучится беда!
– Какая беда? – спросил Галиотис зевая. – Кстати, снаружи кто-то просто тихонько царапается, а вовсе не стучится. Нам-то какое дело? Раковина моего домика очень прочная!
– К нам пробирается непрошеный гость – улитка Устричное Сверло, – настаивал Краб. Она просверливает раковину моллюска и через эту дырочку поедает хозяина.
– Что же делать? Куда бежать? – заволновался Галиотис. – Впрочем, я не то чтобы бежать, но даже и ползать быстро не умею!
– Даже если бы ты мог быстро ползать, сейчас это не помогло бы – Устричное Сверло уже плотно присосалось к твоей раковине.
– Что же делать? – повторил испуганный моллюск.
Крабик-Горошинка ничего не ответил и заторопился к выходу. Обернувшись, он крикнул Галиотису: – Берегу уши!
– Убежал, – с грустью подумал Галиотис, прислушиваясь к негромкому монотонному пению Устричного Сверла. – Покинул друга в трудную минуту! И причем здесь мои уши, хотел бы я знать?
Вдруг снаружи послышалась пушечная канонада, настолько громкая, что Галиотис тут же оглох.
Когда грохот стих, Галиотис посмотрел в одно из своих окошек, и обнаружил, что на дне рядом с его домиком стоят и о чем-то беседуют Краб-Горошина и креветка. У этой креветки одна клешня была нормальная, а другая преогромная.