Зоренька (рис. И. Година)
Шрифт:
Подняла глаза и Лукерья: почему пение вдруг прекратилось? Взглянула - да как заревет благим матом:
– Батюшки-светушки!.. Разбойники, мошенники!
Но Зоренька скорей зажала ей рот рукой.
– Тише, тише! Что ты, мамушка! Или ты гибели желаешь молодым певцам?
Не знает Лукерья, что теперь делать. Закричать - всех погубить; молчать себя погубить. Насилу отдышалась с перепугу.
А Зоренька всё уговаривает:
– Не кричи, мамушка. Пожалей молодцов.
Первым спохватился горбатый. Опять забренчал он громко на гуслях
– Ступайте! Ступайте вы от греха!
– зашептала Лукерья, а сама от волнения еле дышит.
– Ступайте с глаз долой! Ну вас совсем!
И певцы ушли. Только не сразу. Обещали мамушке хороший подарок, когда приедут на днях свататься, а после свадьбы любовь и почет и всякое уважение.
– Да какая там свадьба!
– сказала на это Лукерья.
– Или не знаете вы условий царя Косаря?
– Знаю я условия царя Косаря!
– воскликнул бывший слепец.
– Я верю в свое счастье, и прекрасная Зоренька будет моей женой! А если не будет, так мне и жизни не надо!
Стала уговаривать и Зоренька не тянуть жребия; никто не вынимал ничего, кроме смерти.
– Пожалей себя, юноша! Не сватайся за меня, несчастную.
Потом заплакала и сказала:
– А я тебя никогда не забуду!
Но как ни убеждала его отказаться от сватовства, юноша знать ничего не хотел.
– Будешь, Зоренька, будешь женой моей любимой! Никому теперь не уступлю тебя. И камень я вытяну непременно счастливый!
Измучилась Зоренька. Сердце ее терзалось от жалости. Ведь погибнет ни за что молодец, а белого камня не вытянет. А почему?.. Да потому, что царь Косарь кладет в сосуд оба камня красные: какой ни возьми - всё равно смерть.
Долго не решалась она сказать это юноше. Сказать такое дело про родного отца!.. Как ни мучилась, как ни боялась, а все-таки решилась и сказала.
– Оба красные?
– омрачился юноша и на миг заколебался: как быть?
Потом вдруг воскликнул:
– Тем лучше!
Все с удивлением поглядели на него. А он подтвердил:
– Если оба камня красные, тогда без ошибки скажу: уж теперь, Зоренька, будешь ты наверно моею невестой!
Он был так рад, так сияло его молодое лицо, точно он услышал не ужасную новость, а самое приятное известие.
– До завтра. Зоренька!.. До завтра, милая мамушка Лукерья! Помните вашего верного и счастливого Переяслава!
И оба гусляра поспешно удалились.
VI
Трубят, гремят на крутом берегу призывные трубы.
Царь Косарь сидит перед золотым своим шатром и поглядывает на помост. А на помосте стоит глашатай с золотым сосудом и палач с тяжелыми цепями. Внизу под обрывом плещется широкая река, могила всех женихов царской дочери, носятся над быстриной белые чайки... Над головами ясное голубое небо, солнце сияет, жизнь и радость вокруг...
Из радужного шатра выходит Переяслав. Он молод и строен. Одет в скромную дорожную одежду; русые волосы кудрями рассыпались по плечам. Он очень красив и радостен. Белый душистый цветок
Зоренька глаз не сводит с золотого сосуда и с палача. Но вот пришел Переяслав, и она уж ничего и никого не видит. Трепещет вся от ужаса... И верит она Переяславу и знает в то же время, что в чаше нет светлого камня. Что Переяслав затеял? Как избежит он верной смерти - не понимает Зоренька, и душа ее болит от ожидания беды. А палач уже надевает на юношу тяжелые цепи, чтобы не выплыл.
– Либо счастье, либо смерть, - спокойно говорит глашатай, приподнимая парчу, и Переяслав опускает руку в сосуд.
Всё замерло в ожидании.
Все глаза устремились на Переяслава. Он глядит в сторону Зореньки и улыбается светлой улыбкой.
Вот потянулась рука обратно. Дело сделано. Возврата нет. Зоренька перестала дышать, ноги ее подкашиваются.
Переяслав поднял высоко руку с зажатым в ней жребием. Среди молчания и тишины раздается его твердый голос:
– Я так уверен в своем счастье, что не хочу и глядеть на камень!
И он со всего размаху бросил камень в реку.
– Какой же у тебя был?
– закричал в испуге глашатай.
– Конечно, белый!
– воскликнул Переяслав.
– Мое счастье всегда со мной. Вынь и посмотри, какой остался в сосуде. Там должен остаться красный.
Вынули из чаши камень. Никто, кажется, не дышал, пока его вынимали. Даже царь Косарь, и тот чуть не задохся.
– Гляди!
– радостно воскликнул Переяслав.
Глашатай положил на ладонь вынутый камень и громко объявил всем:
– Остался - красный.
Гром рукоплесканий встретил этот ответ. Хлопали в ладоши знатные гости, хлопали посланники соседних царей и ханов, хлопали придворные свидетели, кричали и стучали радостно зрители и дружина. А царь Косарь сидел и глядел, точно не понимал ничего: глядел направо, глядел налево и видел только одно, что все радуются и что теперь уже ничего не поделаешь:
– Напредсказал, собака-звездочет!
Зоренька бросилась отцу на шею и, рыдая от счастья, целовала его и обливала слезами.
Палач развязал цепи и с грохотом бросил их на помост.
Переяслав под звуки труб и новых рукоплесканий сошел с помоста и направился прямо к Зореньке, взял ее за руку и громко спросил Косаря:
– Отвечай при всем народе: отдашь ли мне ясную Зореньку в жены?
Опять всё затихло. Все глаза устремились на них троих. Царь Косарь снял шапку, почесал затылок и молча положил Переяславу обе руки на плечи и трижды поцеловался с ним.