Зорге. Подвиг и трагедия разведчика
Шрифт:
Статья 5. Германия, Италия и Япония заявляют, что данное соглашение никоим образом не затрагивает политического статуса, существующего в настоящее время между каждым из трех участников соглашения и Советским Союзом.
…Подписали этот документ двадцать седьмого сентября пятнадцатого года эры Сёва, то есть 1940 г. после Рождества Христова, то есть восемнадцатого года фашистского летосчисления" (от 1922 года — прихода к власти в Италии Муссолини).
Договор был согласован молниеносно. Необычайно быстро, спустя всего семнадцать дней, он был подписан в Большом зале новой рейхсканцелярии,
* * *
12 марта 1941 года японская делегация отправилась в Москву. Мацуока в третий раз видел просторы Сибири. Приглушенно стучали колеса салон-вагона. За окном двигалась суровая и величественная панорама.
Мацуока был погружен в свои мысли. Вот и безбрежный Байкал, вот Уральский хребет, вот ворота в Азию. На мрачном лице Мацуоки вдруг заиграла улыбка. Он почему-то вспомнил растерянность Риббентропа, когда в 1939 году посол Сато заявил германскому министру, что позиция Японии проста: в Азии хозяин один — Страна восходящего солнца, остальные — только гости…
Наступало время, когда решалась судьба мира.
24 марта 1941 года Мацуока прибыл в Москву и в тот же день был принят Сталиным и Молотовым. Беседа продолжалась свыше часа. В то время, как свидетельствует в своих мемуарах маршал Александр Михайлович Василевский, "с февраля 1941 года Германия начала переброску войск к советским границам. Поступавшие в Генеральный штаб, Наркомат обороны и Наркомат иностранных дел данные… свидетельствовали о непосредственной угрозе агрессии. Но в это не верили в Кремле".
В кабинете Сталина сидели, как обычно, за длинным столом: по одну сторону русские, по другую — японцы. Сталин часто вставал, медленно прохаживался по кабинету, дымя своей трубкой. Сам говорил мало, очевидно, знал любовь Мацуоки к туманному многословию и давал возможность гостю выговориться.
Вот как сам Мацуока рассказывал об этой встрече спустя три дня Гитлеру и Риббентропу. (Запись этого рассказа оказалась в руках союзников, так же как и протоколы бесед Мацуоки в рейхсканцелярии. Союзные державы обнаружили эти документы в архивах гитлеровского МИД.)
"Как союзник он (Мацуока. — Авт.) должен был представить объяснения о своей беседе со Сталиным в Москве германскому министру иностранных дел и хотел бы сделать это на утренней конференции, если бы германский министр иностранных дел не был неожиданно вызван. Теперь же oн намерен сообщить об этом вождю.
Он разговаривал с Молотовым о к о л о 30 м и н у т, со Сталиным в т е ч е н и е ч а с а. Он объяснил Сталину, что морально японцы — коммунисты. Эта идея передавалась от отцов сыновьям с незапамятных времен. Но в то же время он заявил, что не верит в политический и экономический коммунизм.
Для того чтобы объяснить, что он имел в виду под моральным коммунизмом, Мацуока привел в пример свою собственную семью. Но японская идея морального коммунизма была низвергнута пришедшими с Запада либерализмом, индивидуализмом и эгоизмом.
Однако в Японии есть еще люди, хотя
Он объяснил Сталину, что Советы, со своей стороны, тоже борются за что-то новое и он верит в то, что будет возможно урегулировать трудности, существующие между Японией и Россией после поражения Британской империи. Он обрисовал англосаксов как общих врагов Японии, Германии и Советской России".
Понятно, что такие хитрые, нелепые высказывания не могли сбить с толку Иосифа Виссарионовича Сталина.
Так что же, единственной темой Мацуоки в Кремле был "моральный коммунизм" японского империализма? Нет, в конце концов японский министр перешел к делу.
Вот как это выглядело в его изложении в рейхсканцелярии в Берлине. Он (Мацуока) предложил русским заключить пакт о ненападении, на что Молотов ответил предложением подписать соглашение о нейтралитете. В Москве он должен был первым предложить заключение пакта о ненападении. Он хотел воспользоваться этой возможностью и для того, чтобы побудить русских уступить северную часть Сахалина. Там нефтяные источники, а русские затрудняют их эксплуатацию. Мацуока считал, что на этих месторождениях можно добыть 2 миллиона тонн нефти, и он предложил русским купить у них Северный Сахалин.
На вопрос Риббентропа, готовы ли русские продать эту территорию, Мацуока ответил, что это оказалось весьма сомнительным. Молотов на этот счет даже спросил его: "Это что, шутка?"
Но Мацуока не все рассказал немецким друзьям. И для этого у него были серьезные основания.
Во время первого визита в Москву он заявил, что ему даны полномочия заключить пакт о ненападении, что же касается договора о нейтралитете, то он должен сначала запросить мнение своего правительства, а о результатах сообщит на обратном пути из Берлина в Токио. Но это было лишь отговоркой: уже в Москве Мацуока мог в течение нескольких часов обменом шифрованными радиограммами решить этот вопрос. Все дело в том, что надо было выяснить мнение Берлина по этому вопросу.
25 марта Мацуока покинул Москву и 27-го появился в рейхсканцелярии. Он, разумеется, не знал тогда того, что узнал только в 1946 году в тюрьме Сугамо: еще 3 марта того же 1941 года Гитлер издал совершенно секретную директиву, в которой, в частности, говорилось:
"Целью сотрудничества, основанного на пакте трех держав, является вовлечение Японии, возможно скорее, в активные операции на Дальнем Востоке. Большие силы Англии будут связаны этим, и центр внимания США будет перенесен на Тихий океан… План "Барбаросса" создает особенно благоприятные политические и военные предпосылки для этой цели.