Зоркая птичка!

Кароль Елена

– Сударь, вы удручающе бестактны! Мы ещё не знакомы, а вы уже смеете наносить мне немыслимые оскорбления. Да будет вам известно, что имя моё – сэр Теодор Гетс. И я вам не какая-то там низшая нежить, а дух известного в своё время литератора, историка, философа, мага и просто обаятельного, - с этими словами тыквоголовый подмигнул почему-то мне, - джентльмена. А сии леди оказались настолько любезны, что дали мне возможность вновь приобщиться к миру живых, заняв весьма необычный, но вполне недурственный сосуд. За что я им премного благодарен.

– И надолго они вам его дали?
– окончательно помрачнел Ворон, кося хмурым взглядом почему-то опять же на меня. Причём почему-то в район лба.

– О, надеюсь,

века так на три-четыре, - радостно улыбнулся сэр и шагнул ко мне.

Завладел моей рукой, невероятно элегантно поклонился и, чмокнув тыквенными губами мою ладонь, представился.

– Сэр Теодор Гетс, мадемуазель. как имя прелестной девы, с одного взгляда покорившей моё сердце?

– Э… А… - я откровенно растерялась, и только ехидный хмык Демьяна и тычок в бок помогли мне взять себя в руки.
– Майя. Майя Чижикова.

– Майя! – восхитилcя Теодор, не спеша отпускать мою руку. – Какое очаровательное имя! А не прогуляться ли нам, Майя, этой чудной ночью где-нибудь в более романтичном месте?

И недобро зыркнул на стоящего рядом со мной Ворона. Мимика ожившей благодаря волшебству тыквы оказалась настолько выразительна, что я впервые обрадовалась вышедшей из-под контроля пакости. Ай, да мы! Это не какая-то там банальная пакость – это самый наcтоящий шедевр!

– Не прогуляться, - куратор резко охладил пыл тыквоголового сэра и взял меня за вторую руку.
– Время позднее, девушкам пора возвращаться в свою комнату. А вам, сударь, - Демьян перешёл на официальный тон, - если вы не желаете пополнить ряды нелегальных иммигрантов из мира мёртвых, что влечёт за собой определёного рода меры, необходимо пройти к ректору сего университета и надлежащим образом оформить все необходимые бумаги.

– Бюрократия, – с тяжёлым вздохом закатил глаза Теодор. – Какими бы ни были времена, бюрократия бессмертна.

Снова вздохнул, с сожалением отпустил мою руку, но, прежде чем направиться в указанном направлении, встал передо мной на колено и заявил:

– Прекрасная леди, я ухожу, но я вернусь! Дождётесь ли вы меня?

– О… - я снова не могла найти слов.

На этот раз вмешалась Серафима, судя по раскрасневшемуся лицу, с трудом сдерживающая смех, но при этoм умудрившаяся поразить всех нас высоким слогом.

– Сэр Теодор, Майя настoлько ошеломлена знакомством с таким обаятельным господином, что просто не может подобрать слов. Желаю вам удачи в оформлении всех необходимых бумаг. Уверена, мы обязательно увидимся с вами завтра.

– Благодарю вас, леди, – важно кивнул скелет Симе и нежно улыбнулся мне. Щербатым тыквенным ртом.

Встал, небрежным жестом отряхнул с белоснежных колен налипшую мелкую грязь и, более не задерживаясь, направился в сторону административнoгo корпуса.

– А… - я перевела резко поглупевший взгляд на задумчивого Демьяа, а затем всё-таки на расхохотавшуюся Симу. Чуть подумала , насупилась и обижено буркнула.
– Ну вот ни капельки не смешно.

– Смешно, – не согласилась со мной Серафима, чей смех то и дело переходил в сдавленное бульканье.
– Как есть смешно! В зеркало глянешь – сама поймёшь.

В зеркало? Ох, матушки святы! Неужели из-за зелья что-то выросло?

Я лихорадочно зашарила по карманам, хотя и без этого знала, что зеркальце с собой не брала. Через пару минут, когда я уже начала нервничать, а хмурые парни делали вид, что их это вовсе не асается (у каждого из них, кроме Матвея,тоже выросли сюрпризы в виде листочков-грибочков-цветочков), Серафима сжалилась надо мной и протянула своё, попутно комментируя вслух:

– Нет, а тебе даже идёт. Знать бы, как эффект закрепить, можно будет и вовсе патент оформлять.

И тут я увидела своё отражение.

– Нда…

Ну, в целом действительно неплохо. Весьма гармонично и это главное. Могло быть и хуже,

как тогда, когда у одного из подопытных выросли лосиные рога. У меня же всего лишь появился третий глаз. В центре лба. То-то я видеть стала лучше… А ведь не ощущается никак! Просто есть и всё.

Вот чудо-чудное!

– Ладно,идёмте, - прервал моё самолюбование Демьян. – В комнате на себя долюбуешься. – Взял под локоток и потянул в сторону общежитий, попутно пытаясь выведать кое-что и для себя. – Вот ты мне скажи, Чижикова,тебя мама разве не учила основам магической безопасности?

– Мама? Учила, - кивнула я с усмешкой, не мешая куратору вести себя в нужном направлении.
– А вот бабуля любила говаривать, что ни одна пакость неосуществима в полной мере, если постоянно думать только о безопасности. А бабуля у меня, между прочим, в этом очень большой специалист!

– Надо полагать, – странно усмехулся Демьян и снова покосилcя на мой лоб.
– Не мешает?

– Неа, - я даже чуть замедлилась, пытаясь понять, ощущаю ли себя как-то иначе, чем обычно. Подумала и неуверенно протянула.
– Но что-то странное мерещится…

– Выговор магистра Толстолобикова?
– ехидно поинтересовался шедший за ами Матвей.
– Когда он узнает, что один из экспонатов анатомички непоправимо испорчен, вам точно не поздоровится.

От этого справедливого замечания я нахмурилась,и оставшийся путь мы проделали молча. К сожалению, Матвей прав. Магистр Толстолобиков, преподающий у нас анатомию и основы знахарства, был невероятно занудным типом. Зануднее Демьяна и Матвея вместе взятых. И очень раздражался, когда кто-нибудь из пакостников портил то или иное учебнoе пособие. Только за первые два месяца учебного года наша группа умудрилась случайно расколотить нескoлько гипсовых черепов различных вымерших монстров, временно одолжить с десяток ископаемых костей (всё ради науки!) и практически догола ощипать чучело редкой птички-говоруна, стоящей рядом с тумбой магистра и гордо взирающей а нас своими стеклянными глазками. По одной древней легенде пёрышки этой птицы можно было использовать в заклинании, помогающем готовиться к устным зачётам. Вот только мы с Серафимой сразу просекли, что не могла эта птичка, точнее её чучело, сохраниться до наших дней в первозданном виде, и первым делом провели магический анализ перьев. И угадали! Все три пера, взятые для анализа, принадлежали кому угодно, но только не птице-говоруну. В итоге на первом зачёте по анатомии мы оказались едва ли не единственными из группы, кто, во-первых, самостоятельно подготовился к зачёту, а во-вторых, не пострадал от побочных эффектов неверно приготовленногo зелья из перьев курицы, дятла, сойки, соловья и даже попугая. Остальным нашим сокурсникам, не таким сообразительным как мы с Серафимой, повезло меньше. Кто-то сразу слёг с больным животом, даже не дойдя до аудитории, а кто-тo начудил уже на зачёте, как например братья-близнецы Весловы, умудрившиеся разжиться пером как раз-таки дятла из хвоста лжептицы-говоруна и потратившие всё время, данное на подготовку к зачёту, на стучание по столу ручкой,изучение деревянных сочленений парты и поиск жучков в них же.

Естественно, никто из замеченных в употреблении зелья зачёт не сдал, и магистр Толстолобиков пригрозил, что в следующий раз пригласит на зачёт декана,и уже перед им мы будем оправдываться, как так произошло, что у всей группы вдруг резко проснулись птичьи повадки. Меня же магистр отчитал за то, что плохо слежу за однокурсниками,и высказал мнение, что мне зря доверили быть старостой.

Я пыталась возразить, мол, где это видано, чтобы староста брал на себя обязанноcти преподавателя и учил уму-разуму тех, у кого этого ума отродясь не бывало, на что магистр отмахнулся и заявил, что староста , если он, конечно, хороший староста, должен всё, всем и всегда. Иначе это плохой староста.