Зороастр
Шрифт:
Старый Гур был выше Осии на целую голову и владелец стад держался также прямо, как и египетский воин. Голоса обоих были звучны и приятны, но Мирьям более нравился голос ее возлюбленного. Но вот оба подошли уже так близко, что она могла слышать их разговор.
Гур сообщал новоприбывшему, что Моисей отправился на разведки, и Осия высказал по этому поводу большое сожаление, так как ему нужно было переговорить с вождем народа об очень важном предмете.
Тогда Гур сказал Осии, что ему следует выступить вместе с народом, так как Моисей присоединится к своим
Мирьям заметила, что ее друг медлил с ответом и все посматривал на окна женского помещения в доме Амминадава; она хорошо знала, кого он там искал и, не имея сил скрываться долее, она вышла из-под тени сикоморы и горячо приветствовала Осию.
Он также не мог скрыть радости, наполнившей его сердце при виде Мирьям. Гур видел, как они сначала молча подали друг другу руки и затем пророчица заговорила первая:
— Я знала, что ты приедешь! — воскликнула она.
Осия отвечал ей:
— Ты могла это легко предвидеть, как пророчица, тем более, что между голосами, призывавшими меня сюда, раздавался и твой.
Затем, помолчав немного, он продолжал:
— Я думал, что, кроме тебя, застану здесь и твоего брата, так как должен передать ему одно очень важное поручение, касающееся его и нашего народа. Я вижу, что вы все приготовились к выступлению и мне очень жаль, но придется побеспокоить твоих старых друзей, чтобы предотвратить опасность, пока еще есть время.
— Что ты говоришь? — воскликнул Гур.
— Если Моисей настаивает на том, чтобы вести народ на Восток, то завтра прольется много бесполезной крови: я узнал в Танисе, что Этамский отряд получил приказание не пропускать ни одного человека, а тем более такую бесчисленную массу, как наш народ. Я знаю заведывающего укреплениями и предводительствующего тамошними войсками: — будет крайне неблагоразумно наткнуться на такого человека… Впрочем, мне надо поговорить с Моисеем, чтобы отвратить ужасное бедствие, пока еще не поздно.
— Мы вовсе не упустили этого из виду, — возразил Гур, — и вот, во избежание опасности, Моисей и предпринял сегодняшнюю разведку.
— Куда? — спросил Осия.
— О, это тайна вождей народа.
— К которым принадлежит мой отец.
— Конечно, я уже предлагал свести тебя к нему. Если он возьмет на себя посвятить тебя…
— Если же он не сможет этого исполнить, то будут молчать. Кто будет начальствовать завтра над народом?
— Я.
— Ты? — с удивлением спросил Осия.
— Ты удивляешься, — отвечал Гур, — смелости пастуха вести стадо, но Господь всех царствующих, на Которого мы уповаем, будет нашим вождем, а я только буду подчиняться ему.
— Я также уповаю на Бога, — сказал Осия, — и он, через Мирьям, призвал меня сюда. — Теперь же мне дано важное поручение. Могу я видеть Моисея, пока еще не поздно?
— Ты слышал уже, что его нельзя видеть никому, даже и мне, до завтра,
— Он в стане?
— Нет, но мы ожидаем его возвращения до выступления народа, следовательно, через несколько часов.
— Имеет ли он власть в отсутствии Моисея решать важнейшие дела?
— Нет, он только говорит народу о том, что прикажет ему брат.
Тут воин, разочарованный, опустил глаза вниз и, после короткого размышления обратился к Мирьям:
— Моисею Господь Бог Наш изъявляет свою волю, а тебе, девственной сестре великого вождя народа, Всевышний также ниспосылает…
— О, Осия! — воскликнула пророчица и, как бы умоляя его, протянула ему руки; но военачальник продолжал:
— Через тебя повелел Господь Бог мне явиться народу; через тебя повелел Он мне принять другое имя, вместо данного отцом и матерью, которое я с честью носил тридцать лет. Покорный твоей воле, я оставил все, что возвышало меня среди людей, в Египте, в то время как я, призывая Имя Божие, шел почти на верную смерть, мне дали поручение, которое мне нужно здесь исполнить и я думаю, что все это случилось по воле Самого Бога. Я должен передать это народным вождям; но если я не найду Моисея, то я никому иному не могу сообщить, как только тебе, хотя ты и женщина; но ты, после своего брата, стоишь ближе всех к Богу и потому прошу тебя выслушать меня; другим нельзя пока знать, о чем я буду говорить.
Гур поднялся с своего места и спросил Мирьям, желает ли она выслушать сына Нуна без свидетелей?
Она ответила утвердительно.
Тогда Гур, гордый и спокойный, обратился к воину.
— Я полагаю, что Мирьям известна воля Божия и желания ее брата; она вполне сознает, как должны держать себя израильские жены. Если я не ошибаюсь, то под этим самым деревом твой отец, почтенный Нун, дал моему сыну ответ, который обязан дать Моисей каждому вестнику, пришедшему с поручением, подобным твоему.
— Разве оно тебе известно? — спросил Осия.
— Нет, — возразил тот, — но я предчувствую, в чем оно заключается; посмотри-ка сюда.
Затем он нагнулся с юношескою гибкостью и поднял сильными руками два больших камня, прислонил их один к другому, затем подкатил к ним несколько более мелких и, сложив все в кучу, воскликнул.
— На этот раз пусть будет свидетель между нами, как это некогда устроил Мициа Иакову и Лавану. И как тот наречен Господом, что он будет стражем между тем и другим, то же самое сделаю и я. — Тебе же советую не забывать об этом, когда мы будем отделены друг от друга. Я кладу руку на камень и свидетельствую, что я, Гур, сын Халева и Эфраты, не надеюсь ни на кого, кроме Бога, вызвавшего нас из царства фараона, для переселения в землю обетованную. — Тебя же, Осия, сына Нуна, спрашиваю я, — и Бог слышит нас: ожидаешь ли ты откуда помощи, кроме как от Бога Авраама, сделавшего нас Своим народом? И далее, ты должен засвидетельствовать, считаешь ли ты врагами Бога и нашего народа притеснявших нас Египтян, от рабства которых нас избавил Бог?