Зов красной звезды. Писатель

Бэалю Гырма

Искандер опять поправил зубы и обратился к Сираку:

— Что же ты советуешь мне делать?

— Разобраться в себе и продолжить…

— Что? Эту же книгу? После двух лет работы?

— Над своей я работаю уже три года и, может, проработаю еще три…

— Я ни за что к ней не вернусь! — Искандер вскочил со стула.

— Я бы на твоем месте попытался. Тема интересная. И способности у тебя есть. Мы не должны терять надежды.

Искандер опять молча уставился в окно. Потом, повернувшись к Сираку, сказал:

— Желаю тебе долгих лет жизни, спасибо

за все. С сегодняшнего дня я не писатель. Писатель Искандер умер. — Он ударил себя в грудь. Пот катил с него градом. — Его больше нет! — Мучительно захрипев, Искандер схватил со стола рукопись и начал рвать ее на мелкие кусочки…

ГЛАВА 10

— Что с тобой? — спросила Себле, как только Сирак открыл дверь.

Он попытался улыбнуться, но не смог. К ней он пришел не в силах справиться с собой после тяжелого разговора с Искандером.

— Ты выглядишь больным. Что случилось?

Он придвинул стул, сел около нее и стал рассказывать:

— Я чувствую себя так, будто погубил живую душу. И теперь раскаиваюсь, но… Мне кажется, я убил в Искандере писателя…

— Если он не хочет знать о себе правду, тем хуже для него. Чем ты можешь ему помочь? — сказала Себле, поправляя букет роз на столе.

Сирак взглянул на розы, потом на ее губы.

— Никто не хочет знать о себе правду… Но зачем быть мухой, которая лезет в сметану? Зачем вмешиваться в чужие дела? Какой прок от того, что я ему высказал? Уничтожил его — и все. Человек, потерявший надежду, живой мертвец. Каждому из нас надо на что-то надеяться. Иначе жить невозможно.

Сирак рассматривал волосы Себле. Они, как всегда, спадали на лоб. «А что, если бы она изменила прическу?» — подумал вдруг Сирак, отвлекшись от своих переживаний.

— Может, он обдумает твои советы. Напрасно ты так волнуешься. — Себле взглянула Сираку в глаза.

— Если бы ты видела, с каким остервенением он изорвал рукопись, ты бы так не говорила. Точно с ума сошел.

— Думаешь, он может над собой что-то сделать?

Эта мысль не приходила ему в голову, и вопрос Себле его ошеломил.

— А тебе кажется, что такое возможно? Я и не подумал об этом. Он очень одинокий человек, насколько я знаю. Иных радостей, кроме книг и вкусной еды, в его жизни нет. Если бы ты видела, как он ест! Тщательно, со смаком пережевывает каждый кусочек. Может сидеть за столом часами! И очень раздражается, когда кто-то быстро ест. Однажды он пригласил меня пообедать в итальянский ресторан на улице Черчилля. Рядом с нами, за соседним столиком, какой-то человек заказал спагетти. Он мгновенно накручивал их на вилку и тут же проглатывал. Искандер не мог этого выдержать. Встал, подошел к нему и спросил: «Куда так торопишься, брат мой?» Человек поднял глаза от тарелки. Он даже вспотел от спешки. Рот его был набит. Он растерянно смотрел на Искандера. А у того в глазах горела ненависть. «Я про то, как ты ешь!» — сказал он. Человек разозлился: «Тебя это не касается». А Искандер знай гнет свое: «Видеть не могу, когда так едят, у меня весь аппетит пропадает».

Я

испугался, что торопыга затеет ссору, но он, облизнувшись, ответил с улыбкой: «Чтобы твой аппетит не пропал, отвернись. Ты ведь пришел сюда обедать, а не на людей смотреть». Но Искандер не унимался. «Люди отличаются от животных в том числе и тем, как они едят!» — сказал он в заключение и вернулся к столу. Но обедать уже не стал. Играя ложкой, он говорил уже мне: «Чтобы почувствовать красоту музыки, надо слушать ее внимательно. Чтобы наблюдать красоту природы, надо уметь созерцать. Все проявления жизни требуют к себе вдумчивого отношения. Так же и еда. На пищу нельзя набрасываться. Надо уметь почувствовать ее вкус, насладиться ею».

Видимо, сосед все слышал. Закончив трапезу, он подошел к нам: «Мне кажется, братец, ты пришел сюда не обедать, а философствовать. Сытый голодного не разумеет. Голодный желудок пустым словоблудием не набить», — сказал он и, не дожидаясь ответа, вышел… Так о чем я говорил? — вернулся Сирак к прежнему разговору.

— О том, что Искандер очень одинок.

— О да! Одиночество — опасное состояние.

— Мне казалось, что вы, творческие люди, любите одиночество.

— Это наша стихия!

— Так почему ты беспокоишься об Искандере?

— Я боюсь… В иные моменты творческие натуры, когда они не могут ничего создать, начинают разрушать. Когда они не справляются с жизнью, они ожесточаются. Одни начинают пить. Другие становятся чревоугодниками. И так далее и тому подобное. Иногда кончают жизнь самоубийством. Некоторые теряют рассудок. Разные бывают истории. Творческие личности — особые создания. Иногда они считают себя божьими избранниками и ставят себя выше других. У них преувеличенное самомнение. Критику они часто не воспринимают. Они вспыльчивы и легко ранимы. Одним словом, в них много детского.

— Какой путь выберет Искандер, как ты думаешь? — спросила Себле.

— Мне кажется, он отправится по ресторанам в поисках изысканной кухни. Хотя в городе нет ни одного, где бы он не знал шеф-повара. Искандер ведь живет в гостинице.

Себле легким движением поправила локон, спадающий на лоб.

— Я иначе представляла себе людей искусства. Мне казалось, что вы нуждаетесь в женах, которые понимали бы вас.

— Нет, совсем нет. Мы слишком погружены в себя, чтобы с кем-то ужиться.

— А я все-таки думаю, — продолжала Себле, — что писателю нужна жена, которая будет молчать, когда ему угодно, говорить, когда он пожелает, жена, которая будет вовремя укладывать детей спать, вкусно готовить еду, делать все, что нужно для того, чтобы он мог спокойно творить.

Сирак покачал головой.

— Никакая женщина не сможет обрести счастье с человеком, занятым литературой. Единственная радость писателя состоит в том, что из-под его пера бегут строки, как ручейки в сентябре, после сезона больших дождей. Мне жаль тех женщин, которые выходят замуж за людей, связанных с искусством и литературой. Они не смогут разделять их радости и страдания, не смогут жить общей с ними жизнью.