Зов Крови

Стерх Юрий

Я хлопнул себя по коленям и встал.

— О финансировании не переживай, — сказал дед. — Чуть что, сразу же звони мне по любому вопросу. Вот тебе мой номер.

Дед на визитке написал свой номер мобильного телефона.

— И еще! — добавил он. — Нам нужен водитель с машиной, желательно внедорожник, где-то на день-два. По оплате не обидим.

— Ну, с этим-то проблем совсем нет. Завтра в восемь утра у трапа будет стоять серебристый «Паджеро». Там мой водитель, так что платить не надо.

Потом

немного помявшись, Сергей обратился к деду:

— Илларион Пантелеевич, разрешите, я поеду? Вы мне столько задач накидали… Надо всё успеть, а времени у меня не так и много.

Дед развел руки в стороны, мол, хозяин — барин. Надо ехать — значит надо.

Сергей встал, пожал нам руки и быстро вышел из каюты.

Как только дверь за ним закрылась, дед многозначительно посмотрел на меня.

— Время дорого, внук. Учись у парня.

Баба Фрося непроста

Сразу скажу, юрист с нотариусом отработали выше всяких похвал. На следующий день после покупки двух домов в Рыбачьем, они привезли к нам на яхту целую папку документов на подпись. А еще через день мы стали полноправными владельцами как всего хутора, так и прилегающей к нему территории. Не знаю, сколько это в гектарах, но от крайних домов было ровно шестьсот пятьдесят метров, как мы, впрочем, и заказывали. Еще метров сто и подошли бы вплотную к небольшому лесочку, через который пролегала грунтовая дорога, ведущая к нашему поселку.

Обошлось нам всё это, конечно, в копеечку. Аппетиты у местных чиновников были просто зверские, но дело того стоило.

С бабой Фросей вопрос покупки ее дома тоже решился довольно просто. Надо сказать, что произошло это при очень интересных обстоятельствах, открывающих нам загадочную личность этой бабульки совсем с другой стороны.

В тот день, когда оформляли покупку первых двух домов, она сама зазвала нас с дедом к себе на разговор. Вот с этого самого момента и началось такое, отчего мы с дедом резко поменяли свое отношение к ней.

Мы подошли к калитке бабы Фроси, я представил ей деда и, как договаривались с ним ранее, назвал его дядей. Она пристально посмотрела сначала на него, потом на меня.

— Дядя, говоришь? Ну-ну, и не стыдно вам старую бабку дурить-то?

Мы с дедом переглянулись.

— Ты лучше вот что мне скажи! Что такого ты ел, раз так хорошо сохранился? — обратилась она к нему, опираясь на калитку.

— Морковку, — ответил ей дед и рассмеялся.

Баба Фрося прыснула в кулак и тоже рассмеялась, но потом лицо ее резко посинело, она закашлялась и, схватившись за грудь, сплюнула на землю кровавую слюну.

— Вот же зараза-то! Кхе… Кхе… — баба Фрося посмотрела на нас красными из-за кашля глазами. — Наверное, помирать уже скоро…

— Может, лекарства какие надо? Мы мигом всё

достанем, — посочувствовал я ей.

Мне тяжело было смотреть, как эта старушка мучается. Еще в мой первый приезд в Рыбачий я заметил нешуточные проблемы с ее здоровьем, и мне уже тогда захотелось как-то помочь. Может, это была обычная симпатия к пожилому человеку, а может быть, потому что она чем-то неуловимо напоминала мне тётю Тамару. Чем, понять пока не могу, но что-то такое было у них общее.

— Спасибо тебе, Коля, — ответила старушка, чуть отдышавшись. — Добрый ты, паря… Ничего мне не надо, без толку всё это. Я чувствую, до конца года этого не дожить мне. Всё нутро болит, — баба Фрося при этих словах легонько постучала себя кулаком по груди. — Да и карты меня не обманут, проверено это. А вот насчет дома есть разные мыслишки, заходите, погутарим.

Она открыла калитку и запустила нас во двор.

— Шарик-то мой опять цепь порвал и убежал, — с укором посмотрела на меня баба Фрося.

Я только пожал плечами.

— В дом не пойдем, от вас двоих там мне не продохнуть будет. Давайте, лучше во дворе присядем, на воздухе. Не хватает мне его что-то в последнее время…

Она повела нас на задний двор, где под навесом из толстой виноградной лозы стоял крепкий на вид деревянный стол и две такие же скамейки по обеим его сторонам. Крупные листья винограда давали неплохую тень, создавая южный колорит и своеобразный уют.

Кивнув нам на стол, старушка уселась на лавочку и предложила расположиться напротив нее. Баба Фрося несколько минут собиралась с мыслями, а затем начала свой рассказ.

— С дочкой-то своей, Наташей, я уже не общаюсь где-то лет так тридцать или около того. Сбежала она, то ли от меня, то ли от этих мест, непонятно.

Старушка обвела нас взглядом и продолжила, как бы оправдываясь:

— Других-то я вижу насквозь, а вот перед ней… ну… Ну как стена, и всё тут! Сколько ни пыталась до нее достучаться, не слышит она меня. И карты, помощники мои верные, тоже молчат. Даже когда внучок мой приезжает и дает мне трубку телефона, чтобы мы поговорили, она помолчит с минуту, а потом кладет трубку. Есть у меня подозрения из-за чего это так… Но это прошлое всё, уже не вернуть.

Бабулька, горько вздохнув, опустила глаза и задумалась о чём-то на минуту. Затем, чуть улыбнувшись, сказала:

— Зато вот Юрка, внучек мой — золотой парень! Сейчас в банке работает в Новороссийске, в каком-то там иностранном. Пару раз в месяц из города ко мне приезжает. Продукты везет, лекарства. Не бросает бабку-то! Вот скажи, мил человек, — она обратилась к деду, — приятно же, когда к тебе твой правнук так хорошо относится?

Дед удивленно посмотрел на бабу Фросю, потом с прищуром на меня и медленно кивнул.