Зов Первого Всадника

Бритен Кристен

— Со времен Катаклизма, — продолжал принц, — магия Эверанен все слабела, ставя под угрозу существование эльцев. Под конец она почти полностью иссякла. То, что вы сегодня называете магией, является неотъемлемой частью нашего существования. Как дерево служит проявлением суммарного воздействия солнца и дождя, так же и эльцы являются воплощением магии. Сегодня мы — лишь бледная тень некогда существовавшей могучей расы, но пока существует магия, сохраняется надежда, пусть небольшая, на наше возрождение.

— Я, право, не понимаю, зачем мне все это знать, — прервала его Кариган. То,

что рассказывал принц, было весьма интересно, и девушка искренне сочувствовала эльцам. Но какое отношение это имело к ней самой?

— Затем, что от тебя зависит будущее нашего народа.

— Что? Это просто невозможно! — Кариган обернулась к Граэ и Телагиоту за подтверждением, но те хранили бесстрастное молчание. Они стояли на краю поляны, напоминая скорбные изваяния из тумана и лунного света.

— Позволь мне продолжить, — произнес Джаметари, — возможно, тогда ты все поймешь. За пределами Д'Йерской Стены и по сей день сохраняются остатки дикой магии.

«Да, — подумала Кариган. — Вот что искал Шоуделл, когда он прорывался сквозь Стену».

Дикая магия лежит в основе всех остальных видов волшебства. Можно сказать, они из нее произрастают. Сегодня нам трудно понять, почему она сохранилась именно в Кэнморхан Вэйн, то есть в Блэквейлском лесу. И только там — в остальном мире магия так и не смогла преодолеть упадок. Возможно, свою роль сыграла Д'Йерская Стена: она как бы отгородила Блэквейл от ужасов Долгой войны, которые привели к вымиранию магии по сию сторону. А может, дело в благотворном воздействии развалин Арджентайн…

— Арджентайн? — встрепенулась девушка. — Так это не вымысел?

— Мне странно слышать, что ты, которой коснулась благодать Лорелин, высказываешь сомнения! — Брови принца поползли наверх от возмущения. — Арджентайн являлся анклавом [18] нашего народа, а Лорелин была его королевой и хранительницей.

В соответствии со словами принца над поверхностью чаши возникло новое видение: изящные шпили посреди леса. Кариган в изумлении склонилась над выросшим городом, разглядывая чудесные фонтаны, сверкавшие в садах, и орла, парящего над крышами домов. Посреди города возвышался прекрасный дворец — почти прозрачный, сотканный из воздуха и света. Девушка сразу поняла, что это — Лунный Замок Лорелин, воспетый в легендах. Россыпь звезд и серебряная луна сверкали на черном бархате неба, не затмевая, впрочем, сияющих шпилей Арджентайн. Это место казалось живым воплощением красоты.

18

Анклав — территория или часть территории одного государства, окруженная со всех сторон территорией другого государства.

Боковым зрением Кариган уловила какое-то движение над поляной. Подняв взгляд, она задохнулась от удивления: колышущийся туман собирался в некоторые призрачные фигуры.

Лишенные определенности и четких форм, они тем не менее несомненно повторяли очертания дворца и даже фонтана во дворе. Фантомы висели в воздухе, колеблясь на легком ночном ветерке. До слуха

девушки доносились отдаленные волшебные голоса, создавая полную иллюзию пребывания возле замка. Она вновь потеряла связь с реальностью и словно попала в иной пространственно-временной континуум или, может, очутилась в одном из чудесных снов.

— Арджентайн, — благоговейно прошептал принц Джаметари, покачивая головой. — Утерянный Арджентайн… Легионы Морнхэвена растоптали его, стерли с лица земли. Это удар, от которого мы никогда не оправимся.

Орел, паривший над чашей с водой, взмыл ввысь и растворился в ночи. Сверкающий город потускнел и впал в безмолвие. Фонтаны иссякли, задушенные ползучими растениями, и бассейны превратились в грязные, зловонные лужи. Колючие побеги проникли в прекрасные сады, скрыв их под своим ковром. Городские шпили на глазах обветшали и обрушились. Замок Лорелин скрылся из виду.

Клубы тумана стали свинцовыми, волшебные светящиеся образы сменились скрюченными ветвями, громыхающими, подобно старым, высохшим костям. Кариган в страхе отшатнулась, когда они потянулись к ней, будто почерневшие руки скелета. В последний момент — когда, казалось, они вот-вот схватят ее — ужасное видение рассеялось.

Призрачный город над поверхностью Зеркала Луны исчез, теперь на траве снова стояла прозрачная чаша с водой.

Чувство утраты было столь велико, что по щеке Кариган скатилась одинокая слеза и повисла на подбородке. Принц потянулся и подхватил ее, прежде чем соленая влага успела упасть на поверхность Зеркала Луны. Там она и осталась лежать — крохотная жемчужинка на чужой ладони.

— Потеря Арджентайн стала великим горем для эльцев, — сказал принц, — и, увы, не единственным. Но у нас есть надежда, что там, в глубинах Кэнморхан Вэйн, сохранилась частичка утраченной благодати. И, может быть, именно она послужила закваской для темной дикой магии Блэквейла, которая сейчас просачивается сквозь Стену в наш мир.

— Дикая магия просачивается сквозь Стену?

— Да. Ты ведь в курсе странных происшествий, имевших место по всей Сакоридии?

Кариган кивнула.

— Все это дикая магия. Полагаю, темные силы, проснувшиеся по ту сторону Стены, расшевелили дикую магию. А ты понимаешь, что ее невидимое вторжение пагубным образом отразится на балансе сил, который с огромным трудом сохранялся на протяжении последнего тысячелетия.

Это многое объясняло: и то, что происходило с магическими способностями Всадников, и все вообще.

— Война сильно подкосила нас, — продолжал принц, — а утрата магии может и вовсе уничтожить. Но тут появляешься ты, Галадхеон.

Джаметари протянул руку и коснулся маленького шрама на плече девушки, видневшегося в прорехе рукава. Кариган отшатнулась, пораженная внезапным тактильным контактом, ощущением силы — мощи — которое получила через прикосновение принца. Она почувствовала, как что-то внутри нее шевельнулось и напряглось в ответ на это прикосновение.

— Тебе известно происхождение шрама? — спросил эльец.

— Меня атаковал… — Она невольно сглотнула. — Меня атаковал твой сын. С дикой магией.

Принц Джаметари кивнул.