Зов Первого Всадника
Шрифт:
Лил оскалилась в мрачной усмешке:
— У него есть на то причины… Думаю, если мы перетянем на свою сторону его друга, то лишь усилим его ненависть.
— Мне все это не нравится. Здесь какой-то подвох.
Возмущенным жестом Лил простерла руки в воздухе:
— Упрямый болван! Неужели ты не понимаешь: мы можем покончить с этой войной.
— Ага, но мы ни за что ни про что можем лишиться одного из величайших героев! — гнев на лице короля сменился болью. — Я не хочу потерять тебя, Лилиедхе Амбриодхе.
— Это неминуемо произойдет, если война будет
— Не хочу ничего слышать! — король притянул Лил в свои объятия. — Мы победим.
Девушка прижалась к нему, обвила шею руками:
— Ты все такой же упрямец!
— Неужели? Потому что люблю тебя?
Свидание становилось все интимнее, и Кариган почувствовала, как краска заливает ей щеки. В замешательстве она пнула по ножке стола, обрушив целую кучу манускриптов. Девушка тут же раскаялась в содеянном и попыталась исправить дело, ей удалось подхватить один из свитков, готовый скатиться на пол.
Король и Лил резко оглянулись и посмотрели в ее сторону. Но, конечно же, ничего не увидели.
— Кто там? — громко спросила Лил.
Король Джонеус рывком обнажил свой меч.
— Раскройся, маг! Только презренный трус прячется под покровом невидимости.
Первый Всадник прикоснулась к своей броши, и тут же брошь Кариган обожгла ей руку. Девушка вскрикнула от боли и упала навзничь, будто ее толкнули. Это послужило сигналом: ее путешествие во времени возобновилось.
Образы Лил Амбриот и короля Джонеуса померкли и растворились в потоках света. Их голоса слились в неразличимую скороговорку, чтобы окончательно затеряться в неизмеримой дали. Снова головокружительное путешествие сквозь свет и темноту — без единого движения.
На сей раз оно длилось дольше, и Кариган со всевозрастающей паникой гадала: закончится ли когда-нибудь эта сумасшедшая круговерть? И если да, то где — или, вернее, когда — она остановится?
Закрыв глаз, девушка ощущала, как по ее лицу скользят воздушные потоки: свежие, затем с каким-то заплесневелым запахом; холодные и теплые; сырые и сухие; дымные.
Когда ей показалось, что движение прекратилось, Кариган рискнула открыть глаза. Вокруг нее была темнота. Совершенная пустота и тишина, нарушаемая лишь стуком ее сердца.
Интересно, она снова оказалась там (и тогда), откуда началось ее путешествие? Как она узнает в полной темноте? Скорчившись на полу, девушка пыталась выработать разумный план действия. Его не существовало… Здесь царил ужасный, вселенский холод, который снизошел на нее, словно мантия беспощадной зимы. Холод проник в ее плоть и кровь… Кариган почувствовала, что дрожит — неконтролируемой, безостановочной дрожью, от которой стучали зубы.
Слабый свет возник где-то за пределами комнаты, в которой она находилась: он обрисовал дверной проем — сначала едва заметно, затем все явственнее и четче. Усилием воли девушка заставила себя не дрожать и услышала приближающиеся легкие шаги.
— Эй! — окликнула она незнакомца, но ответа не последовало.
Свет приблизился, стал ярче. Теперь, попадая в комнату, он слабо освещал ее. Наконец показался источник света —
Та, другая Кариган, приподняла лампу и прищурилась, будто пытаясь что-то разглядеть.
За ее спиной маячила еще одна фигура. Благодаря черному одеянию она практически сливалась с мраком, царившим в коридоре — несмотря на собственную лампу в руках. Фастион!
— Ожившие воспоминания? — насмешливо спросил он. Ее двойник не ответил. Казалось, девушка с головой ушла в свои мысли, возможно, и действительно в далекие воспоминания.
Фастион исчез из дверного проема.
— Сюда, Всадник, — донесся его голос из коридора. Однако та Кариган не спешила уходить. Она облизала пересохшие губы и снова заглянула в комнату.
— Держись, — бросила она в темноту дрожащим голосом. К кому она обращалась? К себе самой? Или, может, она догадывается о ее присутствии в комнате?
— Тебя занесло слишком далеко вперед — ты должна вернуться, — произнесла другая Кариган и пропала из виду.
— Что?
Но двойник — из будущего? — не мог услышать ее, а посему поспешил прочь, унося с собой спасительный свет лампы.
— Подождите! — крикнула Кариган. Она попыталась было встать, чтобы последовать за ними, но это оказалось ей не по силам. С трясущимися руками и ногами девушка снова опустилась на пол. Она по-прежнему находилась в ловушке абсолютной темноты и тишины. Холод пронизывал ее до костей.
«Меня занесло слишком далеко вперед. Я должна вернуться обратно…» — Она обдумывала так и эдак слова своего двойника… Хороший совет, но как это сделать — «вернуться назад»? Как…?
Кончиками пальцев она погладила свою золотую брошь, и снова неведомая сила подхватила и стремительно поволокла ее сквозь время.
Шепчущие голоса
— Во славу Аркозии, — произнес Уэлдон Спурлок.
— Во славу Аркозии, — в тон ему пропели остальные. Один за другим они подняли руки — ладонями в центр круга. На каждой из них виднелась татуировка в виде черного засохшего дерева.
Все эти люди — его последователи — являлись чистокровными, прямыми потомками тех, кто тысячу лет назад прибыл из Аркозии на континент Вангеад, чтобы заселить эти земли и сделать их частью Империи.
Ну и, конечно, воспользоваться теми богатствами, что хранят недра новой родины. Особенно же источниками магической энергии.
Сегодня эти потомки носили рабочие фартуки пекарей и кузнецов, столяров и колесных дел мастеров. Они были кожевниками, бондарями, прачками и — да-да, не удивляйтесь — начальниками канцелярии. Но они знали — их далекие предки входили в число элиты Морнхэвена. Застряв здесь в годы Долгой войны, они пустили корни на новой почве. Гордость потомков за Империю неувядаема, хотя миновало много веков. Все они причисляли себя к тому, что называли Второй Империей.