Зов планеты
Шрифт:
В сознании всплывали страшные образы далекого прошлого. Он видел кровь на своих руках, чувствовал ее сладковато - металлический привкус на языке, ощущал неестественно искривленную кожу на левой стороне лица, но он не чувствовал главного – боли. Лишь видел, как один за другим гибнет весь его отряд, - верные люди и братья по оружию. Грязные пальцы вгрызались в землю, рвали траву, когда он пытался встать, но силы оставили тело, а кровь по какой-то неведомой причине всё сильнее заливало лицо и грудь. Зрение его неестественно обострилось, краски стали ярче, резче и грубее. Он помнил, как ползал в грязи среди кустов и щурился от неестественно ярких бликов, из которых, подобно
В ужасе от понимания произошедшего, Орлей даже крикнуть не смог, его голос умер в ослепительно яркой вспышке и громе, что вздыбил и сотряс землю.
Осела земля, рассеялась едкая, разъедающая глаза чернота, и взору его предстала страшная картина. А потом, он медленно с содроганием повернулся в сторону папоротника и…
– Губернатора здесь нет, полковник. – Громкий голос вывел Орлея из кошмарных воспоминаний.
– И где же он?
– В Панорамном зале, - последовал короткий ответ.
– Давно ушел?
– Час назад.
Полковник кивнул и направился в панорамный зал. Его шрам огнем горел на бледном лице, от навалившихся воспоминаний болела голова, но он не мог теперь ждать, пока губернатор будет предаваться нелегким размышлениям. Нервно дергаясь, он шел все быстрее и быстрее, и если бы не выдержка, приобретенная с годами, плюнул на все и просто побежал.
«Нет, нет, нет!» - твердил полковник. – «Никто не пойдет туда, никто и никогда больше не увидит проклятые руины! Хватит ходить на поводу у этих ученых. Они как неразумные дети ничего не понимают в жизни!», - твердил он себе беспрестанно, и в тот же момент думал, что губернатору также не просто далось это дикое, чудовищное решение.
Панорамный зал, - место, где губернатор безмолвно делился с природой Эн-тэлли своими тревогами и страхами, а природа так же тихо и безмолвно принимала их. В наиболее тяжелые дни властвования в Арканее, Константин уединялся в длинном зале с высокими окнами и под легкий плеск небольших фонтанов наблюдал за безбрежными джунглями там, за высокой Стеной. Это всегда помогало ему привести в порядок мысли и успокоить чувства.
Дуго зашел в зал и тоже кинул презрительный взгляд в окно. Внизу перед ним расстилался Арканей, а вдали над зелеными холмами, гордо кружились большие темные птицы.
«Арканей потрепало», - заметил про себя полковник. – «Давно не видели таких разрушений, а несчастные ученые вместо помощи с радостной улыбкой потянулись к кольцу гранаты. Вот, на что они только способны – гробить себя и других».
Константину Леви было около сорока лет. Мощная шея и скулы выдавали в нем волевого сильного человека, который не боялся казусов судьбы. В решительном взгляде искрился живой ум – качество, которое уважали и даже побаивались многие члены Совета Объединения. Несомненно, Константин Леви был сильным политиком, когда дело касалось жизни простых людей, и гениальным стратегом, когда дело касалось тонкостей войны. Но Константин не любил войну и всеми силами старался решить проблему
– Ты не можешь сделать этого! – Напал на него вместо приветствия полковник.
– Почему дал свое согласие? Айдара просто рехнулась! Она собралась вести шайку каких-то дилетантов в самую гущу этой сумасшедшей планеты, а ты еще этому и потакаешь!
– Ты решил всех в психушку определить? – Вздернул бровь Константин.
– Айдара не станет слушать меня, но тебя-то она сможет услышать!
– Именно поэтому, я позволил идти в Ан-тер! Дуго, диверсия в Центре и смерть Хранителя в последнюю ночь могут иметь одни корни. Таллийская Империя в бешенстве, император послал своего доверенного с Таллии, советник погибшего хранителя летит сюда! А единственный человек, способный прояснить ситуацию, - это Вернанд. Кроме того, я внимательно читал рапорт про историка Этера.
– Этот ученый просто умер от сердечного приступа. – Злобно фыркнул Орлей.
Константин вздохнул, выпрямился и прошелся по залу, задумчиво опуская руки под прохладные струи, плещущих фонтанов.
– Я знал, что у нас будет этот разговор. Айдара редко ошибается в людях, ты же знаешь, Дуго! Да и записи на камерах говорят о том, что у Этера Делессес были враги. Как и у Вернанда, судя по всему. Через несколько дней во дворец приедет делегация терианцев. Будет очень горячо, а я не позволю, чтобы они водили нас за нос и навязывали свои требования! Поверь, я не хочу, чтобы Айдара и эти двое шли туда, но мне нужны доказательства, которые помогут разобраться в последних событиях.
– Да какие это события?! – Отмахнулся полковник. – Так, казус! Да даже если вы и правы, как Вернанд выживет? Как выживет Айдара? Кто поведет их?
– А ты еще не догадываешься, кто поведет их? – Губернатор посмотрел на друга в упор.
Полковник сначала не понял, а потом вдруг изменился в лице и отшатнулся от Константина в ярости.
– Ты не посмеешь!
– Дуго, - предупреждающе протянул губернатор.
– Не делай этого, ты не смеешь!
– Не тебе решать, он уже дал свое согласие.
– Я заставлю его задуматься.
– Дуго, прошло пятнадцать лет! Пятнадцать!
– И что? – Орлей готов был отшвырнуть губернатора от себя. – И что?! Клыки теранкоров от этого короче не стали!
– Но люди теперь будут знать, чего ожидать, - возразил тихо собеседник.
– Никто никогда не будет знать, чего ожидать! Эн-тэлли не Земля, милорд! И уж кто-кто, но ты должен понимать.
– И я понимаю. – Губернатор тяжело вздохнул и мягко положил руку ему на плечо. – Дуго, я знаю, что сына твоего уже не вернешь, но благодаря ему, ты и Андрей узнали об Эн-тэлли больше. В том овраге, он вызвал теранкоров на себя, он помог вам спастись.
– Нет, - Орлей разочарованно отвернулся к окну. – Ничего ты не понял.
Его взгляд остановился на птицах, которые острым клином над лесом пикировали вниз, вглубь деревьев, освещенные яркой радугой. Они воинственно кричали, гордые и самоуверенные в своей природе, первенстве, верховодстве. И крики казались насмешливыми, презрительными.
– Пятнадцать лет ты живешь в своем горе, Дуго. Не думаю, что твой сын хотел, чтобы ты так мучился. Смирись, прошу тебя.
– Вы забыли жизни еще восемнадцати человек.