Зов странствий. Лурулу
Шрифт:
Малуф и Мирон оставались в салоне до возвращения стюарда. Малуф спросил у него: «Насколько я понимаю, расписание не изменилось, вы отправляетесь в полночь?»
«Никаких изменений не предвидится, вылетаем по расписанию».
«Должен предупредить вас, что моя мать — упрямая и капризная особа. Иногда ее представления настолько расходятся с действительностью, что она умудряется наносить себе существенный вред».
Стюард мягко улыбнулся: «Нам приходится удовлетворять потребности пассажиров со всевозможными причудами. Сомневаюсь, что в случае леди Малуф возникнут какие-нибудь чрезвычайные проблемы».
«Ни
«Будут приняты дополнительные меры предосторожности, — заверил его стюард. — По сути дела, я сейчас же пойду и закрою ее дверь на замок. Не беспокойтесь, ей не дадут покинуть звездолет».
«Благодарю вас — уверен, что на вас можно положиться». Откланявшись, Малуф и Мирон вернулись по взлетному полю к «Гликке».
Прошло несколько часов. Сумерки сменились мраком — «Бродяга-дальнобойщик» должен был скоро улететь.
Когда приблизилась полночь, Малуф и Мирон вышли на верхнюю площадку трапа «Гликки». За три минуты до полуночи команда «Бродяги» подняла трап и задраила люк входного шлюза. Ровно в полночь прозвучал предупреждающий сигнал, напоминавший скорбный стон, набиравший высоту, достигнувший диапазона завывающего сопрано и снова опустившийся до едва уловимого инфразвукового вздоха.
Громада «Бродяги-дальнобойщика» тихо вознеслась над полем метров на полтораста, после чего, взлетая все выше и набирая скорость, пакетбот ускользнул в ночное небо, превратившись в мерцающую точку, пропавшую среди звезд.
4
На борту «Гликки» Малуф и Мирон продолжали бодрствовать в полутьме, погруженные в свои мысли. Через некоторое время капитан сходил в камбуз и вернулся с бутылью полусладкого желтого вина.
Он наполнил бокалы, после чего они продолжали тихо сидеть — хотя вино каким-то образом, мало-помалу, изменило их настроение.
Малуф произнес, практически беседуя сам с собой: «Предприятие завершилось. Я сделал все, что мог, и теперь чувствую внутри какую-то пустоту. Странное ощущение: что дальше? Может быть, ничего. Может быть, я попытаюсь отойти от дел и отдохнуть. Словно наступила новая, незнакомая фаза существования».
Помолчав, Мирон ответил: «Ощущение опустошения вполне естественно после такого нервного напряжения. Теперь вы можете не торопясь заняться поисками Лурулу».
Малуф тихо рассмеялся: «Лурулу так просто не найдешь, это особое, неуловимое состояние. Его невозможно точно определить — но, судя по всему, оно достигается, когда находят выход томления, когда утоляется жажда поиска. Не обязательно посредством фактического обнаружения искомого — эти слишком походило бы на пассивное успокоение». Капитан задумался: «Мне кажется, что Лурулу содержит активный компонент, и этот компонент может быть очень хрупким и уязвимым».
Мирон смотрел в темный иллюминатор: «Сомневаюсь, что мне когда-нибудь приведется испытать такое состояние».
«Почему?»
«Мои «томления», если их можно так назвать, слишком противоречивы —
Малуф осушил бокал: «Для каждого из нас Лурулу — далекая, почти недостижимая мечта. Тем не менее, в данный момент мне кажется, что ложиться спать еще рано, в то время как небольшая прогулка по бульвару Помар приведет нас в таверну Пингиса, где можно было бы рискнуть и попробовать «Пробивной пунш № 2» или даже «№ 3», в зависимости от знамений».
Мирон мгновенно вскочил на ноги: «Исключительно конструктивная идея! Причем отважным астронавтам подобает игнорировать знамения — если, конечно, они не принимают форму общественных контролеров, в каковом случае требуется срочное переопределение планов».
Спустившись по трапу, они прошли к космическому вокзалу и направились по бульвару Помар к таверне Пингиса.
5
Отпускное времяпровождение команды «Гликки» в Коро-Коро подходило к концу. Астронавты стали неохотно собираться в путь.
Посетив в очередной раз складские конторы экспедиторов, Мирон согласился рассмотреть возможность перевозки партии товаров на планету, находившуюся несколько в стороне от прямого маршрута, соединявшего Флютер со следующим пунктом назначения, Каксом на Бленкинсопе.
Вернувшись на борт «Гликки», Мирон сообщил капитану о предлагаемой сделке: «Требуется доставить тридцать два баллона с жидким кейзиком. Их привезли из Какса, и они ожидают отправки на Звездную Обитель».
«На Звездную Обитель?»
Малуф заглянул в «Путеводитель по планетам», нашел статью под заголовком «Звездная Обитель» и прочитал вслух:
«Звездная Обитель, вторая спутница белого карлика Мирейля — небольшая плотная планета с пригодной для дыхания атмосферой, благоприятным для человека климатом и силой притяжения, мало отличающейся от земной. Продолжительность звездных суток — двадцать часов двадцать три минуты. На этой планете два континента. Меньший, северный — безжизненная ледяная пустыня с обнажениями скал. Для второго, экваториального континента характерны ровные степи, сплошь поросшие высокой, почти достигающей плеч травой, изредка пересеченные кряжами покатых древних холмов, и только далеко на юге возвышается небольшой горный хребет.
На первый взгляд Звездная Обитель ничем не привлекательна ни для исследователя, ни для случайного посетителя-путешественника, хотя немногочисленное местное население существенно оживляет картину. Так называемые «рыцари» — высокомерная и бескомпромиссная каста кочевников — руководствуется неписаным законом, догматами «рыцарского пути». «Рыцари» блуждают по приморской равнине, задерживаясь в любом приглянувшемся месте и смешиваясь с местными группами населения, после чего подразделяются на кланы. Они не образуют оседлые общины, и у них нет никакой общепризнанной социальной структуры.