Зов странствий. Лурулу
Шрифт:
«Неважно. Большинство преступников — преступники только потому, что часть их мозга атрофировалась в процессе развития».
«После чего Гартовер их гипнотизирует и превращает в кишмиш все, что осталось от их мозгов».
Винго поджал губы: «В том, что ты говоришь, есть определенный смысл. Но не забывай!» Стюард поднял пухлый указательный палец и повторил любимую поговорку: «Что вредно одному, то полезно другому!» Взглянув на часы, Винго спохватился: «Я опаздываю! Пора подавать ужин».
Шватцендейл вернулся к себе
Четыре астронавта заняли места за столом. Все они надлежащим образом переоделись к ужину; каждый выкрасил нос ультрамариновой мазью из пузатой деревянной баночки. Повернувшись к Винго, Шватцендейл нахмурился: «Ты пропустил место под самым кончиком носа».
«Прошу прощения», — Винго отвернулся, чтобы устранить эту оплошность.
«Так-то будет лучше», — одобрил Шватцендейл.
В капитанский салон заглянул Детер Калаш. Взглянув на команду, он удивился: «Что это вы все выкрасили носы в синий цвет?»
«Не приставайте с глупыми вопросами! Мы ужинаем!» — грубо отозвался Шватцендейл.
Мирон вежливо ответил: «Насколько я понимаю, это часть формального этикета. Никогда не придавал этому особого значения».
Винго предложил дополнительное разъяснение: «Капитан Малуф требует, чтобы судовые традиции соблюдались неукоснительно. Все должно быть именно так, и никак иначе».
«Понятно, — в замешательстве сказал Детер Калаш. — Говорят, сегодня вы посетили Рефункционарий. Как вам понравилось это заведение?»
«В общем и в целом там преобладает атмосфера терпимости, — решил поделиться впечатлениями Винго. — Заключенные носят шапочки разных цветов и, несмотря на то, что там придают абсурдно преувеличенное значение гипнотическому внушению, теоретические основы их исправительной методики представляются вполне разумными».
«Я тоже так думаю», — наклонил голову набок Шватцендейл. Ни Мирону, ни капитану не осталось ничего прибавить.
Калаш кивнул, показывая, что теперь все стало предельно ясно: «Всегда рад научиться чему-нибудь новому. Разноцветные шапочки на заключенных. Персонал проявляет терпимость. Теоретические основы разумны, за исключением абсурдной одержимости гипнотическим внушением. Я правильно понимаю?»
«Безошибочно! — заявил Винго. — Вы так быстро во всем разбираетесь, что разговаривать с вами — одно удовольствие».
4
Покинув Скропус, «Гликка» взяла новый курс, удаляясь по диагонали от центра Галактики к югу от плоскости ее вращения. Паломники не преминули заметить это обстоятельство и встревожились. Перрумптер напомнил капитану Малуфу о необходимости торопиться: «Десятки, сотни пилигримов ждут нашего прибытия!»
Малуф пытался его успокоить, ссылаясь на другие обязательства по перевозке грузов: «Мы движемся с практически оптимальной скоростью. Наше судно
«Да-да — предположим, допустим! Несомненно, однако, что должны существовать другие, более целесообразные маршруты. Почему не направиться прямо в Коро-Коро? Или, что еще лучше, сразу повернуть к Бесовской Высадке, а потом уже, сделав изящный разворот, взять курс на Коро-Коро? На мой взгляд, это был бы самый оптимальный вариант! Ваши головокружительные расценки в любом случае оправдывают такую уступку».
«Если вы считаете, что мы не делаем того, о чем договорились, вы можете сойти с корабля и выгрузить свой багаж в следующем порту захода, — холодно ответил капитан. — В таком случае я верну вам деньги».
«Неужели? — Детер Калаш сразу насторожился. — И где находится этот следующий порт?»
«В Нежно-Ныряльске, на планете Терц».
«И оттуда можно долететь до Бесовской Высадки?»
«Насколько мне известно, вряд ли. Терц — во многих отношениях проблематичная планета, я не рекомендовал бы ожидать пересадки в Ныряльске».
Калаш яростно дернул себя за черную бороду: «Никто не посмеет утверждать, что я не держу свое слово! Придется соблюдать условия нашей первоначальной договоренности, какими бы сомнительными они ни были!»
Фэй Шватцендейл прислушивался к разговору. Теперь он вмешался, обращаясь к Калашу: «Вы слишком много беспокоитесь! Не напрягайтесь, наслаждайтесь путешествием! Вам нечего делать? Почему бы не сыграть во что-нибудь с вашими спутниками?»
«Мы — серьезные люди! — отрезал Детер Калаш. — Нам не подобает тратить время на пустячные забавы».
Паломник по имени Дьюри подошел и нежно положил руку на плечо Калаша: «Поразмысли, путеразведчик! Круговерть — символ нашей веры. Судьба кругообразна: каждый движущийся сегмент бытия рано или поздно возвращается туда, где ему было положено начало!»
«Естественно! — раздраженно откликнулся Калаш. — Таково вероучение. Какое отношение это имеет к безмозглым развлечениям?»
«Самое непосредственное! Все и всегда имеет отношение ко всему! Все сущее существует! То, что существует — правильно! То, что правильно — хорошо! Следовательно, все существующее хорошо, и все хорошее существует! Круговерть замыкается».
«Твои рассуждения самоочевидны. Научись избегать прописных истин: необходимо также решать насущные вопросы по мере их возникновения. Упрямство капитана Малуфа непреодолимо — мы вынуждены приспосабливаться к действительности».
Дьюри ударил кулаком по ладони: «То, что есть, должно быть — ничто не нарушает этот принцип! Мы покоряемся судьбе — и, пока судьба направляет нас по неизбежному пути, почему бы не последовать совету судового механика? Мне надоело провозглашать позиции вращения по молитвенному кругу».